За столом Шеф открыто обсуждал с Громовым дела главка, словно тот уже был его заместителем. Сердце Евгения Семеновича сладко замирало – до мечты всей жизни был один шаг. Теплая волна доброты, нежности к людям заполнила вчерашнего хладнокровного игрока. Он произносил прочувствованные тосты, улыбался, пил вовсю, танцевал, рассказывал анекдоты, даже пытался петь – в общем, покорил всю компанию.
Чаще всего Громов танцевал с хозяйкой, Софьей Анатольевной, восточного типа женщиной, матерью двоих детей, но удивительно сохранившей молодость, подвижность, обаяние.
– Про вас рассказывали, что вы монах, и притом очень суровый, – говорила Софья Анатольевна, обнимая в танце шею Громова красивыми белыми руками. – А вы такой общительный, веселый. Прямо массовик-затейник.
– Только на сегодня. На одну ночь… Софья Анатольевна. Массовик на ночь.
– Называйте меня Сашей. В детстве меня звали Сашей.
– Первый раз за всю жизнь я веселый… Саша…
– Не уходите назад в монахи, Евгений Семенович.
– Евгений…
– Женя… Не уйдете?
– Через два часа уйду.
– Жизнь так коротка.
– Каждый живет, как может.
– Каждый живет, как хочет.
– Вы счастливый человек, если придерживаетесь этой формулы… Саша.
– Перемените формулу, Женя, и все станет просто. Стоит лишь переменить формулу. Это же так легко.
– Моя формула очень тяжелая, Саша. Асфальтовый каток.
– Выбросьте асфальтовый каток в мусорное ведро.
– Оно разлетится вдребезги.
– Пусть. Я вам отдам свою формулу. Она очень легкая. Она – бумажный змей в голубом небе.
– Красиво… Белый змей на голубом фоне. Но непрочно. Пойдет дождь, змей намокнет и упадет на землю. Каток и переедет его. Ему не страшен ни дождь, ни змей.
– Вы жестокий…
– Иначе переедут тебя… Как змея. Вот так, Саша…
На кухне, помогая Софье Анатольевне резать сыр, Евгений Семенович неожиданно для себя крепко обнял жену своего начальника и поцеловал ее в губы. Софья Анатольевна ответила на поцелуй…
Потом начались безумные, непривычные для Громова вещи. Софья Анатольевна полюбила сразу и страстно. Она неожиданно заявлялась к нему ночью, звонила на работу, назначала свидания в самых людных местах. Жена начальника главка словно бы потеряла рассудок. Она никого не боялась и никого не стеснялась.
Встревоженный такой необузданной любовью осторожный Евгений Семенович был в тихом ужасе. Он уже раскаялся, что поддался минутной слабости и вызвал к действию такой мощный вулкан.
– Будь осторожна, – твердил он своей любовнице. – Разразится страшный скандал, если кто узнает.
– Ну и пусть узнает! Я ничего не боюсь! – восклицала Софья Анатольевна. – Я отдала обществу все, что имела: молодость, руки, сердце, ум, я воспитала двоих детей! Могу я теперь пожить для себя? Я люблю тебя и не хочу набрасывать на свое чувство узду.
– Если узнает муж…
– Ну и что? Я уйду от него, вот и все. Уйду к тебе.
– Но…
– Я не свяжу твою свободу, не бойся. Я не собираюсь за тебя замуж. Если захочешь жениться… Но ты не захочешь жениться… Я буду любить тебя так…
– Это потом… А сейчас… Если будет скандал, – бормотал Евгений Семенович. – Мое положение…
– Да брось ты свое положение! Ты везде найдешь себе работу. Устройся простым инженером. У меня есть деньги…
– Простым инженером? – холодел Громов. – Начать все сначала?
– Как ты держишься за должность! – возмущалась Софья Анатольевна. – Годы уходят, Женя! Тело дряхлеет, чувства стареют. Потом станет поздно. Не помогут никакие должности!
Громов пытался уклониться от встреч, но это было еще хуже. Софья Анатольевна начинала преследовать его, караулила у дверей, являлась на работу, мучила телефон, даже посылала телеграммы. И Евгений Семенович сдавался.
«Ничего, – думал он. – Со временем успокоится. Надоест. Все на свете надоедает. Может, в кого другого влюбится…»
Но Софья Анатольевна больше ни в кого не влюблялась, и в конце концов произошло то, что и должно
