Тихое повизгивание. Больше ничего. Кто-то дышит за спиной. Или это только кажется? Вдруг потянуло чесноком и водочным перегаром. «Откуда здесь может пахнуть чесноком и водочным перегаром?» – успел еще удивиться Юра. Это была последняя мысль лесника Дымова.
Маленький огонек постепенно разгорался на глазах у Юры Дымова. Огонек был похож на пламя свечи в тумане. Потом туман стал рассеиваться, а свечка разгоралась все больше и больше, пока не превратилась в большое светлое пятно. Юра даже зажмурился, так сделалось вдруг светло.
Свет шел от фонарика. Фонарик лежал рядом с Дымовым и светил на близкую стену хода. Чуть в стороне от фонарика возвышался огромный ботинок с острыми шипами. Вид ботинка с поблескивающими в свете фонарика шипами был неприятен. Лесник хотел отвернуться, но голова не слушалась его. Она не хотела отрываться от камня, словно камень был магнитом, а голова железом, или наоборот.
Юра застонал и пошевелил ногами. Ноги слушались. Слушались и руки.
– Ну что, очухался?
Голос равнодушный. Не злобный, не участливый, а просто равнодушный. Дымов сделал невероятное усилие и повернул голову. Прямо перед собой он увидел толстую небритую физиономию с маленькими глазками, широким приплюснутым носом. Физиономия была знакомая.
– Узнаешь?
Юра кивнул.
– Здорово я тебя двинул?
– Так это вы…
– Я… Голова не разбита?
Дымов ощупал голову. Крови вроде бы не было. Только все плыло перед глазами.
– Нет… не разбита… Кружится все…
– Немножко не рассчитал. В темноте не видно было.
Голос по-прежнему равнодушный, но чуть-чуть как будто с сожалением.
– В каком смысле не рассчитали? – спросил Дымов.
– Перестарался…
– А зачем надо было… стараться?
– Да так уж получилось… Я против тебя зла не имею. Собака все… Твоя, что ли? Привязалась, сука… Лает, мечется, кусать норовит…
– Откуда она взялась?
– Наверно, за тобой побежала в Пещеры. Наткнулась на меня и преследует всю дорогу. Я ее, суку, в колодец кинул. Да колодец, видно, мелкий оказался. Вылезла…
Тамара, словно чувствуя, что разговор о ней, негромко заскулила в темноте, подползла, лизнула руку. Юра погладил ее. Постепенно он совсем пришел в себя. Голова почти перестала кружиться.
Дымов знал сидящего напротив человека. Это был мясник Вася из города. Юра часто покупал у него мясо, и они вроде бы были в неплохих отношениях. Дымов иногда приносил Васе разные лесные деликатесы: грибы, ягоды, орехи – что было, а мясник за это рубил ему кусочки получше.
Случалось, когда покупателей в магазине не было, Юра и мясник Вася беседовали, можно сказать, по душам. В основном говорил Вася. Вася завидовал леснику.
– Жизнь у тебя, как у медведя, – говорил Вася, поглядывая на Дымова маленькими кабаньими глазками. – Живешь в своей берлоге, лапу сосешь, сам себе хозяин. Начальства над тобой нету. Что хочешь, то и делай. А мой каждый шаг на учете. Заведующий следит, милиция следит, народный контроль следит, покупатели следят. Обложили, как волка.
– Давайте меняться, – предлагал Дымов.
– Не… не хочу, – усмехался Вася щербатым ртом. – В лесу не устою. Воровать начну. Я и так удивляюсь, как ты терпишь полную бесконтрольность. Характер, значит, такой попался. Или воля сильная, или просто тюха. Я бы давно пол-леса извел, траву и ягоду там разную на корню бы продал. Поскольку контролю нет. Если контролю нет, я все взять себе могу. Я любую вещь своей считаю. Тушу свиную привезут – я ее своей считаю. Знаю, что государственная, а все равно вроде бы как мне принадлежит. Такой странный характер попался. По улице иду – все, что ни увижу, себе взять хочется. Машина – так машина, дерево – так дерево, дом – так дом…
– Даже дом?
– А что дом…
– Ну и аппетит.
– При чем тут аппетит? Характер такой выпал. И сам не рад, да ничего с собой поделать не могу.
– Да, тяжело вам, – сочувствовал Юра.
– Очень, – вздыхал мясник. – Когда совсем уж жадность допекает, я бегу в милицию, сажусь на крылечко и сижу так час или полтора. Милиция успокаивает нервы. Приятно даже: кого-то привезли, кого-то увезли, а я себе сижу, покуриваю, наслаждаюсь свободой. Как хорошо, думаю, что я еще на свободе. Потом успокоюсь, и дня на два-три меня хватает, а потом снова начинается. Иногда так прижмет… Спасу нет, хочется чего-нибудь украсть. Хоть что-нибудь… Один раз у соседа на огороде коровий навоз украл. Наложил в мешок и побежал прятать к себе в сарай. А потом опомнился и стою дурак дураком, ругаю себя: ну зачем тебе навоз? Сроду не нужен…
Так они беседовали, и Юра Дымов даже сочувствовал мяснику Васе… И вот теперь эта странная встреча в Пещерах…
