они мало готовились к экзаменам. Казалось вполне естественным, что люди, составившие подобный чудесный проспект, не причинят никакой неприятности; даже представлялось, что экзамены в пищевой институт лишь некая формальность, что, возможно, экзаменов не будет вовсе, просто с ними вежливо, учтиво побеседуют и зачислят в студенты.
Действительность возникла перед десятым «А» во всей своей отвратительной сущности. Учебники валились из рук. Абитуриенты подозрительно косились друг на друга: кто враг, кто тот, который перешагнет через двенадцать «трупов»?
Косте Минакову почти удалось благодаря хорошей подготовке и усидчивости проскочить через двенадцать «мертвецов». Погубил его нелепый случай.
Дело произошло, когда все сдали экзамены и ожидали результатов. Костя выходил из умывальника, а в умывальник входила толпа толстяков. Толстяки были, несмотря на жару, в черных костюмах, белых рубашках и черных галстуках; поверх пиджаков наброшены короткие халаты-распашонки, завязанные на груди тесемками. Минаков сразу догадался, что это какая-то комиссия.
Здравствуйте, – сказал Костя вежливо и хотел проскользнуть в дверь, когда самый толстый из толстяков, но с длинной, почти гусиной шеей сказал:
– Стой!
Костя покорно остановился, так как не знал за собой никакого греха.
– Ты что здесь делал? — спросил Гусиная шея.
– Умывался, — ответил Минаков со спокойной совестью, так как действительно умывался.
– Ага, — сказал толстяк с торжеством и посмотрел на комиссию. «Попался. А я что вам говорил?» — весь вид Гусиной шеи словно излучал эти слова. Комиссия уставилась на Костю.
– Почему же ты, голубчик, так поздно умываешься? — вкрадчиво спросил толстяк.
– Да. Почему? — грозно повторил вопрос кто-то из:зглубины комиссии.
– Я поздно встал, потому и поздно умылся, — объяснил Костя.
– А почему же ты, голубчик, поздно встал? – продолжал допрос Гусиная шея.
– Потому что поздно лег.
– А почему поздно лег? – в голосе Гусиной шеи послышалось раздражение. Видно, ему не понравилось, что Минаков на каждый вопрос придумывал ответ. Наверное, Косте полагалось не отвечать, а стоять с поник шей головой. Но Минаков не любил стоять с поникшей головой.
– Я поздно лег потому, что читал.
– Что же ты читал, голубчик?
У Кости был сильный соблазн ответить «Основы пищевой промышленности», но он сказал честно.
– «Королеву Марго».
– «Королеву Марго»?
– Ну да. «Королеву Марго». Дюма-отца.
– Дюма-отца?
– Его.
Толстяк молчал, разглядывая Костю. Видно, тот не нравился ему все больше и больше.
– А может, ты, голубчик, не читал «Королеву Марго», а пил?
Комиссия оживилась. Кто-то даже хихикнул.
– Нет, я не пил. Я читал «Королеву Марго».
– Почему же ты не пил? – спросил толстяк невинно.
– Я вообще почти не пью, – сказал Минаков и, не зная зачем, добавил: – Из принципиальных соображений.
– Из принципиальных соображений?
– Да.
– Какие же это соображения?
Комиссия придвинулась к Минакову. Разговор становился все серьезнее.
– Алкоголь разрушает печень.
– Кто тебе сказал?
– Так это же в «Анатомии» написано.
Минаков понимал, что ему давно надо было замолчать, но он не мог остановиться.
– И поэтому ты не пьешь?
– Да.
– Совсем?
