– Тут что-то не так.
– Приедет милиция с собакой – разберется.
– А что собака? Собака – она и есть собака.
– Ботинок дадут понюхать. По ботинку найдет.
– Ну и что – ботинок? Мало ли что ботинок… Если бы по ботинку всех находили…
– Собака-то из области.
– Ну и что – из области? Подумаешь, из области… Умнее, что ли, наших?
– Выходит, умнее, раз из области вызывают.
– Не мог он взять. Морду набить – это мог. Из ревности. Может, застал с кем. А деньги не мог.
– По пьянке-то!
– Ну и что – по пьянке? Мало ли что по пьянке…
– По пьянке чего не сделаешь.
– Предел есть. Через предел не сделаешь.
– А вот сделал.
– Может, и не сделал.
– Как это?
– А вот так.
– Собака приедет – разберется.
В десять часов милиция еще не прибыла, и возле дверей бухгалтерии собралась большая толпа, «Ограбление века» рассматривали со всех сторон. Мнения резко разделились; одни были на стороне Минакова, другие – на стороне Леночки. Сама кассирша закрылась в женском туалете и ревела там навзрыд.
Вскоре стали известны дополнительные обстоятельства, которые нанесли сокрушительный удар сторонникам Кости Минакова. Оказывается, накануне вечером младший бухгалтер получил какое-то письмо без марки и штампа. С этим письмом и гаечным ключом в кармане Минаков побежал в гостиницу «Тихие зори». Что он там делал – неизвестно, наверно, кого-то искал, во выбежал из гостиницы в крайне возбужденном состоянии.
Потом Минакова видели в парке, тоже с гаечным ключом, возле дома кассирши, на заводе – везде с гаечным ключом. Особенно удручающ был рассказ вахтера, который не оставлял сомнений, что Леночка говорила правду: младший бухгалтер действительно был пьян, возбужден, а когда возвращался назад, его лицо было в крови. Окровавленного Минакова видели на вокзале, где он «добавил» в ресторане и затем сел в автобус с какой-то красивой женщиной, вроде бы цыганкой, но не цыганкой. Гаечный ключ нашли в вокзальном туалете на подоконнике.
Поистине в Петровске ничего нельзя было скрыть.
В общем, картина стала ясна и до приезда милиции с областной сверхученой собакой.
В половине одиннадцатого прибыл младший лейтенант Кобчиков с овчаркой и проводником. Кобчиков быстро навел в коридоре порядок, отправив всех по рабочим местам, оставил лишь работников бухгалтерии.
Дело горело в руках младшего лейтенанта. Новый осмотр места происшествия, фотографирование – все это заняло несколько минут. Потом Кобчиков действительно дал понюхать овчарке ботинок Минакова и строгим голосом приказал областной знаменитости: «Искать!»
Собака тут же взяла след, заметалась по комнате, но потом остановилась с растерянным видом и стала лаять на главного бухгалтера.
– Ну, – зло прошипел Кобчиков, – что я вам говорил? Вот и придется вас брать за ограбление.
– Показания собаки не документ, – огрызнулся Рудаков.
– Ладно умничать…
Первой Кобчиков вызвал Леночку Перову. Допрос проходил в комнате с дверью без таблички, за которой кассирша уже раз побывала.
– Что-то мы часто стали встречаться, – усмехнулся Кобчиков. – Если дело так пойдет и дальше, боюсь наши свидания перерастут в любовь.
Леночка не поддержала шутку. Она мрачно смотрела в пол. Ее лицо превратилось в безвкусно раскрашенную маску.
– Собственного говоря, мне все ясно, – сказал Кобчиков. – Может быть, только у вас есть что добавить?
Леночка мотнула головой.
– Я все рассказала вам… вчера.
– Ну тогда закроем этот вопрос. Поговорим на отвлеченные темы.
Младший лейтенант Кобчиков недавно приехал в Петровск и поражал всех энергией и напористостью. Здешние милиционеры во главе с начальником милиции капитаном Яковлевым были неторопливые, уравновешенные, добродушные. Во-первых, они всех и про всех все знали и торопиться бежать узнавать им ничего не надо было, а, во-вторых, в Петровске никогда ничего серьезного не происходило.
Кобчиков же так рьяно, так горячо брался за любое дело, за любой пустяк, что, бывало, ставил в тупик
