– Ну бывай, – сказал ему главный инженер, вскакивая на велосипед. – Звони на той неделе.
– До свиданьица. Позвоню.
Евгений Семенович проехал двумя улицами и очутился за городом. Хорошо утоптанная тропинка вела через уже сжатое поле к синеющему вдали лесу, за которым была река, а на противоположном берегу реки – Дивные пещеры.
Громов покатил по тропинке. Под садящимся солнцем блестела золотая, словно отполированная, стерня, над которой, цепляясь, летела седая паутина. По кучам соломы прыгали перепела. И над всем этим – и над сверкающим до боли в глазах полем, и над синеющей вдали щеткой леса, и над угадывающейся по далекому мареву рекой с белыми меловыми горами, прошитыми ходами Дивных пещер – раскинулось голубое августовское бездонное небо с редкими черточками облаков, таких прозрачных, словно это были не облака, а быстро тающие клочья снега, несущиеся по весенней реке.
И на душе у Евгения Семеновича было так же спокойно и прозрачно, как это августовское небо. Всем своим существом: мозгом, сердцем, тренированным сильным телом, по которому бежала отличная, неоднократно проверенная и вызывавшая у врачей восхищение кровь, Громов чувствовал, что удача идет ему в руки, что сегодня все будет складываться как нельзя лучше, что, захоти он сейчас невозможного, и невозможное случится.
На краю поля тропинка расширилась, нырнула в невысокий редкий кустарник терновника, замелькали колючки с ягодами, подернутыми еще не очень синей пыльцой; полянки с крупными ромашками; потом тропинка порхнула в лес и стала лесной дорогой. Велосипед запрыгал по корням деревьев.
Это был лиственный лес, преимущественно дубовый и осиновый, редкий, весь пронизанный солнцем. Земля уже была темной, от нее начинало тянуть ночной свежестью, но стволы и кроны деревьев горели на солнце и пахли горячей корой, нагретыми за день листьями, хмельным, видно, кое-где выбивавшимся из стволов и забродившим на солнце древесным соком.
«Когда-нибудь срублю себе дачу в таком местечке, – подумал Евгений Семенович. – Приехать после рабочего дня, поваляться на полянке с ромашками…»
От этих мыслей у главного инженера еще лучше стало на душе.
Домик лесника Юры Дымова совсем не напоминал традиционную черную, прокопченную, мрачную избу хранителя леса. Он был кирпичным, с шиферной крышей, большой светлой верандой, с веселым красным крылечком. Из беленькой аккуратной трубы тянулся дымок, вкусно пахнущий жареными грибами.
Дом леснику был построен при помощи завода.
Евгений Семенович спешил и позвонил у нарядного крыльца велосипедным звонком. Тотчас вышел бородатый мужчина с бакенбардами, в пиджаке, наброшенном поверх майки, в тапках на босу ногу. Он был довольно молод и скорее походил на хиппующего парня, чем на лесника.
– Евгений Семенович! – обрадовался он. – Заходите, как раз к грибкам. Только что нажарил подосиновиков. В сметане, с лучком, пальчики оближешь. И запить есть чем.
Главный инженер покачал головой.
– Некогда, Юра. Спешу. Да и за рулем, – засмеялся Громов, похлопав по раме велосипеда.
– На пять минут, – голос у Юры стал умоляющим.
– Потом. А сейчас давай делом займемся. У тебя все готово?
Лесник сразу посерьезнел.
– Все, Евгений Семенович.
– Ну тогда принимай.
Главный инженер отвязал от багажника оленьи рога и сверток.
– Мясо парное, но все же положи в холодильник, чтобы ни малейшего подозрения. Ты понял?
– Все понял, Евгений Семенович.
– Патроны проверь.
– Уже проверил.
– Часиков в двенадцать встречай.
– Встречу. Не сомневайтесь.
Дымок из трубы упал вниз, накрыл собеседников. Главный инженер сглотнул слюну.
– Может, Евгений Семенович, все-таки…
– Сказал же – потом.
Громов вскочил на велосипед и поехал назад по тропинке.. Он выехал на то же сжатое поле, но не стал пересекать его, а двинулся по окраине в сторону видневшейся неподалеку лесной полосы, которая начиналась почти от леса и шла перпендикулярно ему Вскоре он достиг полосы. Она была старой, широкой и густой. Сердцевина ее состояла из лип, берез, дуба, а по краям тянулся кустарник: боярышник, смородина, дикая стелющаяся вишня. В самом центре посадки, среди кустарника, рос могучий дуб. Видно, он существовал еще до прокладки полосы, и его просто включили в заграждение, чтобы не пропадал зря.
Евгений Семенович положил велосипед под дуб и посмотрел на часы. Было девятнадцать часов сорок три минуты. Главный инженер сделал несколько упражнений, разминаясь, затем вышел на восточную сторону полосы и огляделся.
Восток уже был готов к ночи. Там клубились густые сумерки. Тень от полосы падала на свекловичное поле и тянулась почти до горизонта.
Восточная сторона была абсолютно безлюдна.
Главный инженер перешел на противоположную сторону. Солнце висело уже совсем низко над
