осенним дождиком, и дождик шел уже остаток дня и всю ночь.
Коньшин забирался в палатку, включал мощный туристский фонарик, накрывался одеялом и под монотонные барабанные постукивания дождя зубрил формулы.
Однажды, уже под вечер, полог его палатки откинулся и женский голос довольно весело спросил:
– Кто в тереме живет?
Коньшин приподнялся на локте. На фоне мокрой зелени сияли большие карие глаза, сначала Петру даже показалось, что из травы на него смотрит какой-то не опасный, любопытный зверек. Сходство со зверьком заглянувшей в палатку девушки усиливали длинные черные волосы, которые облепили ее свежее раскрасневшееся лицо и свисали почти до земли. С волос сбегали светлые капли. Если бы не эти смеющиеся глаза, не румяные щеки и не легкомысленный, чуть вздернутый нос, то легко можно было бы вообразить, что в палатку заглянула летевшая по своим делам на помеле и захваченная дождем ведьма. Но ведьмы обычно старухи…
«Впрочем, разве ведьмами становятся лишь к старости? Наверное, все-таки ведьмами рождаются, а значит, должны быть и молодые ведьмы», – подумал Коньшин и сказал:
– Входи, товарищ ведьма.
– Кто, кто?
– Вы ведь ведьма? Летели на помеле на производственное совещание, кажется, у вас это называется шабаш, а плащ не захватили. Так ведь?
– Верно, плащ не захватила. И зонтик забыла. Вы здесь один?
– Как видите.
Молодая ведьма вошла, вернее, вползла в палатку и села у входа на брезент. Коньшин еще в жаркие дни натаскал сухого сена, застелил брезентом, а уж поверх брезента по всем правилам соорудил себе постель: с ватным матрацем, подушкой, одеялом.
Девушка с любопытством оглядела уютную, обжитую палатку, Коньшин же с не меньшим любопытством рассматривал свою неожиданную гостью. Она была невысокого роста, но статная. Мокрое платье из тонкой ткани в мелкий цветочек вылепливало все ее тело, словно ведьма сидела обнаженная: крепкая грудь, покатые плечи, чуть полные босые ноги с прилипшими листиками травы, – видно, девушка шла по дорожке босиком, а туфли спрятала в большую коричневую сумку, которая теперь стояла перед ней.
В общем, у ведьмы было «все при ней», все пропорционально, единственно не пропорциональными выглядели лишь глаза. Они были огромными. Впрочем, может быть, ведьма, зная, что глаза у нее красивые, нарочно таращила их.
– Вам дать полотенце? – спросил Коньшин.
– Давайте.
Он протянул ей полотенце. Девушка вытерла лицо, промокнула шею и руки…
– Откуда вы взялись? – Петр взял полотенце. От полотенца пахло дождем, мокрой травой, чуть-чуть духами и почему-то немножко мазутом.
– Я ехала из города на автобусе. Автобус сломался. Тогда я пересела на баржу с песком (вот он откуда, запах мазута) Баржа тоже сломалась. Тогда я пошла пешком. Но тут налетел дождь… Я думала, он скоро пройдет, и спряталась под елку, но дождь все лил и лил и елка насквозь промокла. Тогда я опять пошла. И вдруг – палатка. Как в сказке.
Девушка глядела на него широко открытыми глазами.
– Настоящая одиссея, – сказал Коньшин, отводя глаза. Он не любил пристального взгляда. Петр считал, что пристальный взгляд насильственно проникает в душу, и хозяин этого взгляда нахально расхаживает там, как грабитель, трогает вещи, роется в потаенных ящиках, набивает свои карманы сокровенными предметами. Поэтому Коньшин всегда защищал свою душу, прикрывая глаза или отводя взгляд в сторону. Из-за этого его считали человеком скрытным. – Куда же вы так настойчиво стремитесь?
– В Покровское.
– Вот как. К кому-нибудь в гости?
– Нет. Посмотреть. Меня распределяют туда. Я…
– Не надо. Я сам угадаю. Покажите язык.
– Вот – девушка высунула кончик языка, совсем как в школе дразнятся девчонки.
– Вы учительница.
Девушка немного растерялась:
– Как вы угадали?
– У вас кончик языка в чернилах. Вы слизываете с тетрадок кляксы.
– Не может быть!
Девушка полезла в сумочку, достала зеркальце и, отвернувшись в сторону, принялась изучать язык.
– Врете вы все… – в голосе девушки была легкая досада, что она так легко попалась. – Но все-таки как вы догадались?
– От вас исходит назидание.
– Назидание? Разве я вас поучала?
– Вроде бы нет… Но чувствуется во всем во взгляде, в движениях. Вы преподаете арифметику?
