которую было трудно поверить. Дело в том, что если это ему не снилось, то прямо рядом с крыльцом их дома, в центре детской площадки находился огромный… крокодил. Аллигатор. Собственной персоной.
Никита начал тереть глаза, словно пытаясь проснуться, но крокодил все равно лежал как бревно на песке, словно это не центр Москвы, а пляж на берегу Нила. Никита не просыпался. Больше того, когда он начинал щипать себя, ему было больно. Неимоверно больно. Он едва сдерживался, чтобы не закричать.
«Пузырек, ты сошел с ума. Сначала тебе мерещатся инопланетяне, а теперь в твоем дворе завелся крокодил», — приблизительно так отреагирует Маша, да и все остальные, расскажи он им про свое видение.
Послышался какой-то шум. Шум мотора. Никита снова взглянул вниз — крокодила уже не было. Все правильно, улыбнулся он, как улыбаются психбольные (он видел это в кино) — идиотской улыбкой и вернулся в постель. Все правильно: крокодил услышал шум мотора и уполз в кусты. Вот и отлично. А то бы ему прищемили хвост…
Сергей с самого утра готовил себя к ответственному событию — дню презентации своего агентства. В сущности, агентство было не только его, но уж так случилось, что друзья единогласно признали в нем лидера и поручили именно ему директорский пост.
В отличие от Маши, которая тайком от мамы пользовалась ее косметикой и духами, Сережа вот уже три раза пытался побриться папиными дорогими лезвиями. Запершись в ванной комнате, он выпускал из баллона легчайшее облако душистой мыльной пены, густо покрывал ею свое тонкое мальчишеское лицо и, с важным и даже несколько усталым видом разглядывая свое отражение, лениво водил бритвой по щекам…
Никто не знал и не видел, что он держит станок лезвием в обратную сторону, но сам Сергей — тот Сергей, что находился и жил в зеркале, — именно брился. В «зеркальном» Сергее Горностаеве было куда больше мужского, чем в том, что стоял в махровом папином халате посреди ванной комнаты. У него даже лицо было много умнее и серьезнее. И он наверняка презирал своего двойника за это фальшивое бритье и желание казаться старше и значительнее. Разве в самом факте бритья могут быть элементы мужественности? Чушь собачья. Но он «брился» и не мог себе объяснить, зачем ему это нужно.
Умывшись и плеснув себе на руки бальзама после бритья, Сергей движениями, которые непроизвольно были им скопированы опять же таки с отца, растер ими щеки и снова посмотрел на свое отражение. И вдруг, вспомнив вчерашний вечер, расхохотался. Бедный Пузырек! В своем желании удивить, шокировать и оказаться в центре внимания он зашел уж слишком далеко: пытался всех убедить в том, что в ведре детеныш инопланетянина, когда это была всего лишь сгоревшая кошка… И тут его мысли плавно перешли на кошку, и улыбка сошла с раскрасневшегося лица.
Он вышел из ванной. В квартире было тихо — родители уже давно ушли на работу. На кухне его ждал завтрак, а на холодильнике, за «микроволновкой» — пачка сигарет. Достав одну, он налил себе в чашку кофе, разбавив молоком, поудобнее уселся в плетеное кресло и, сунув сигарету в рот, вздохнул: «Бедная кошка. И кто это ее сжег? Кому понадобилось совершать такое зверство? И откуда вообще берутся такие изверги?»
Сергей курил без дыма и огня. Но все равно внутренне курил. И страшно переживал за кошку. Но потом, вспомнив о том, что сегодня утром Пузырек отнесет в редакции аж пяти газет тексты объявлений, немного разволновался и достал еще одну сигарету, предварительно раскрошив в блюдце первую. Он спрашивал себя, правильно ли сделал, дав Никите деньги на то, чтобы объявления вышли срочно, и некоторые уже сегодня! Но дело было сделано. Часы показывали одиннадцать. Все уже давно, наверное, встали и теперь ждут его звонка, чтобы договориться о встрече в штабе «Фоссы». А он даже еще не позавтракал.
Положив на вареное яйцо майонез, он сглотнул слюну. Майонез занимал в его жизни особое место. Это было его слабостью, как у Пузырька, к примеру, его американизированные буржуйские напитки типа фанты и колы. А если бы кто знал о пристрастии Сергея к майонезу, то какую кличку повесили бы на него? «Кальве»? «Хэлманз»? От такой «кликухи» уж точно «не отмоешься»… Зацепив вилкой упругий кусочек сваренного вкрутую яйца, он со всех сторон обмакнул его в майонез и хотел было уже отправить в рот, но ему помешал телефонный звонок. Звякнув вилкой о тарелку и снова сглотнув слюну, Сергей схватил трубку.
— Это детективное агентство «Фосса» ? — услышал он на другом конце провода низкий мужской голос и обмер: все, началось… Неужели Пузырек успел дать объявление так рано?
— Да, я вас слушаю, — ответил он тоже как можно более низким голосом и весь напрягся. Вот сейчас последует фраза типа: «Мне срочно нужна ваша помощь»…
Но вместо этого услышал:
— Сколько стоят ваши услуги?
Это был более чем неожиданный вопрос, на который вот так запросто не ответишь.
— Смотря какое дело, — ответил он глухо и сам подивился, куда пропал его звонкий голос.
— Убийство. У меня убили жену. Пуля попала в сердце. Найдите мне того, кто это сделал… Я заплачу любые деньги…
— Хорошо, мы займемся вашим делом. Вы готовы встретиться со мной?
— Горностаев, да я готова встретиться с тобой уже часа три, если не больше… — вдруг услышал он в трубке заливистый Машкин хохот и почувствовал, как вспыхнуло его лицо. «Вот поросенок!» — Один — ноль в мою пользу! — не унималась она, закатываясь на другом конце провода.
— Ладно, позвони Дрону, и приходите через полчаса в «штаб». Где Никита?
— Он все сделал и теперь во дворе ищет следы внеземных цивилизаций… — Она продолжала веселиться, и Сергею была приятна мысль о том, что его компаньонка сегодня в хорошем расположении духа.
— Тогда до встречи, — сказал он, несколько обескураженный после такого розыгрыша. Он знал, что об этой шутке уже через пару минут будет знать Дрон.
Квартира Саржиной действительно была словно создана, чтобы стать штабом. Для этого в ней имелись все необходимые условия. Во-первых, совсем рядом с квартирой Горностаева, что само по себе было очень удобно. Во-вторых, в ней имелся телефон. В-третьих, она была просторная, комфортная и могла разместить много людей на тот случай, если это понадобится в работе.
Все собрались как по команде, расселись в глубоких кожаных креслах, и Сергей, как самый главный, выступил с речью:
— Возможно, уже сегодня выйдет газета с нашими объявлениями, а потому просто необходимо, чтобы кто-то находился здесь и ждал звонков. Кроме того, надо успеть до первого звонка купить необходимые канцелярские принадлежности. Вот блокнот, например, куда надо будет записывать те номера, которые высветятся на электронном табло определителя номера.
— Но ведь у нас же еще нет такого телефона, — резонно заметила Маша. — Кто отправится его покупать?
— Я могу сходить, — предложил Дронов. Он, судя по внешнему виду, тоже тщательно готовился к своему первому рабочему дню: рубашка выглажена, шорты — новые, даже кроссовки и те — чистые, словно их вчера на ночь помыли и выставили сушиться на балкон…
— Вот и отлично. Деньги я тебе сейчас выдам, — потупив взор и страшно смущаясь новому для себя положению, проговорил Сергей. — А тебе, Никита, тоже спасибо за работу. От того, как ты сработал, зависит теперь, позвонит нам кто-то или нет.
От Сергея не укрылось, что хорошее настроение Маши улетучилось без следа. Она сидела на своем месте с бледным печальным лицом и думала, казалось, о чем-то своем. И когда он спросил, что с ней, она даже не услышала его.
— Маша, очнись, — толкнул ее в бок Никита. — Ты чего такая?
И тогда она, тряхнув по обыкновению головой, вдруг встала и сказала:
— Горностаев, ты вот ждешь клиентов, а ведь он перед тобой. Готовый.
— Какой еще клиент?
— Ты что, ослеп? — сорвалась она и ткнула себя пальцем в грудь. — Да я, я твой первый клиент. И знаешь почему? Да потому, что за мной следят!
И она рассказала ребятам то, о чем должна была рассказать еще вчера.
— А ты уверена, что он следит именно за тобой, этот Черный человек? — спросил Сергей.
