с покрытым лишаями живым существом.
Поднимаясь на пятый этаж и изнемогая от кислого подъездного запаха, Наталия представляла себе, как сунет сейчас под самый нос воздыхателю Майи две записки, надает ему пощечин и, круто развернувшись, уйдет, хлопнув дверью. Или нет, сначала она попытается во всем разобраться. С этой мыслью она остановилась перед дверью с табличкой «15» и позвонила. Никого. На всякий случай она решила позвонить еще раз – снова никакого результата. Тогда она взялась за ручку двери. Тотчас щелкнул замок, дверь поддалась и открылась. Перед ней предстал узкий темный коридор, в лицо ударил отвратительный запах, от которого она чуть не задохнулась. По коже побежали мурашки: она узнала этот запах. Запах смерти. На улице стояла тридцатиградусная жара.
Человек, который начал разлагаться в спальне приблизительно пару дней тому назад (уроки Логинова по судмедэкспертизе не прошли даром), лежал совершенно голый на окровавленных простынях и уже не мог отмахиваться от зеленоватых жирных мух, чувствовавших себя на его теле полноправными хозяевами. Светловолосый, хорошо сложенный, он лежал с кухонным ножом в животе (из распухшей фиолетовой плоти торчала только белая пластмассовая рукоятка) и смотрел в потолок.
Наталия не могла пошевелиться. Тошнота подкатила к самому горлу.
Глава 2
СМЕРТЬ ФИЛОЛОГА
– Игорь, – она позвонила Логинову и разговаривала с ним, отвернувшись от трупа, – ты меня слышишь?
– Прекрасно. Что случилось, заяц? – У него было, по всей вероятности, хорошее настроение, которое так и хотелось испортить.
– Я хочу тебя, – едва справляясь с тошнотой, сказала Наталия. Она накрутила на ладонь свои волосы и поднесла к носу, чтобы дышать их ароматом и не умереть в миазмах разлагающегося тела.
– Ты шутишь? – Логинов перешел на шепот: – С тобой все в порядке? Мы же, по-моему, только утром… Да-да, товарищ генерал, я все понял. И где он сейчас находится? Записываю…
Она продиктовала адрес.
– В тебе начинает пробуждаться настоящая женщина, – хрипловатым от возбуждения голосом произнес Игорь, – но скажи мне, почему ты хочешь заняться этим не дома, а у своей подружки?
– Потому что у нее здесь так все необычно… Все, я тебя жду, уже раздеваюсь…
Она рассчитала все правильно. Логинов был у двери уже через четверть часа. Настоящий мужчина.
Наталия открыла ему дверь.
– Черт, здесь труп… Ну и свинюха же ты! Хочешь меня импотентом сделать? – Логинов стремительно прошел по коридору и остановился в спальне. Зажав нос, он многозначительно покрутил пальцем свободной руки у своего виска. – Это ты его нашла?
– Ну я. Дальше что? – Она хмыкнула и отвернулась от него.
– Но как ты здесь оказалась? Какие черти тебя сюда занесли? Ты думаешь, у меня мало работы? Так ты мне еще подвалила. Как это, по-твоему, называется?
– Для начала сбавь-ка тон, – перебила его Наталия. – Ты прокурор, вот и работай. Трупы – это по твоей части. А что касается личности этого несчастного, то это, скорее всего, Станислав Шаталов – преподаватель русского языка и литературы в школе номер двадцать один.
– А при чем здесь ты? Он что, твой знакомый?
– Теперь уже нет, но я действительно собиралась с ним познакомиться. – Наталия взглянула на часы. – Вообще-то мне пора. У меня встреча.
– Интересно, с кем же? – механически, не вникая в смысл услышанного, спросил Логинов, присаживаясь на кресло и набирая номер, судя по всему, прокуратуры (куда еще может звонить прокурор, обнаруживший труп, да к тому же еще двухдневной давности?).
– С одним учеником. Он хочет, чтобы я подтянула его по сольфеджио, – говоря это, она уже направлялась в прихожую и так бы и выскользнула незаметно из квартиры, если бы Игорь не опомнился и не успел схватить ее за руку.
– Ты снова ввязываешься в какое-то дело без меня? Зачем тебе это?
Она молча смотрела ему в лицо. Расскажи она ему про Майю и про записки, про свои видения, он все равно ничего не станет предпринимать – такой уж у него характер. Ему подавай факты, трупы, улики… Ну, положим, труп есть, но разве кувшинка с запиской заинтересует кого-нибудь? Или те восхитительные пейзажи, которые ей привиделись сегодня утром в «классной»? Скорее всего, он воспринял бы это как намек на ее неистребимое желание поехать с ним в отпуск. А ведь эти речные заводи возникли в ее подсознании не случайно. Весь вопрос только в том, какое отношение они имеют к исчезновению Майи и, возможно, к убийству Шаталова.
– Просто мне скучно, – аргументировала она свое желание снова взяться за какое-то расследование, о чем он уже несомненно догадался. – У меня отпуск. Куча свободного времени. Почему бы не помочь людям?
– Но неужели ты думаешь, что я тебя вот так вот запросто отпущу из квартиры, где ты обнаружила труп? Что тебе известно про этого человека и почему ты здесь? Согласись, твое появление в тех местах, где мои люди обнаруживают трупы, выглядит по меньшей мере странным. У тебя что, нюх на них?
– Считай, что так.
– Ты не ври, а давай рассказывай.
– Пока не могу, – вздохнула Наталия. – А будешь приставать, напишу заяву об изнасиловании.
– Наташа, мне не до шуток. Зачем ты пришла в эту квартиру?
– Одна знакомая дала мне этот адрес и попросила узнать, дома этот Шаталов или нет. Вот я и узнала. Теперь поеду и сообщу ей, что он дома.
– Это Сара?
Наталия возмущенно всплеснула руками:
– Ну она, дальше-то что? Этот Шаталов хотел жениться на Сариной сестре, и она попросила меня взглянуть на него, а потом, сам понимаешь…
– Ну и как, посмотрела? – усмехнулся он, принимаясь по инерции снова набирать номер телефона. Взгляд его стал отсутствующим, что свидетельствовало о том, что он уже вроде как потерял интерес к разговору: узнал, что требовалось, и конечно же поверил.
– Посмотрела, – мрачно отозвалась Наталия. – Слушай, отстань от меня, ладно? Мне пора. К тому же я просто чувствую, как пропитываюсь этими запахами. Отпусти меня: все, что могла, я тебе рассказала. Только если окажется, что этот человек не Шаталов, я здесь ни при чем.
– Ладно, иди, я приду вечером. – Игорь кивнул, полностью погружаясь в разговор с Сапрыкиным (Наталия услышала его: «Серж, привет, здесь такое дело…»). Пользуясь моментом, перед тем как выйти из квартиры, она заглянула в другую комнату: книги, книги и еще раз книги, обеденный стол и два кресла, причем старых, с обтрепанными подлокотниками, и старый же, желтой мягкой кожи портфель, который ему (бедолаге Шаталову) достался, наверное, еще от отца. Или от деда. Наталия открыла портфель и обомлела: он был просто набит пачками долларов.
Ее бросило в жар. Она знала, что через стенку от нее находится прокурор города, который наверняка знает о существовании этих денег (слишком уж большая сумма, да к тому же еще находящаяся в квартире с трупом; Логинов молчит как рыба и редко когда рассказывает ей о своих делах), и портфель с «зелеными» рассказал бы ему о многом, но у него были свои секреты, у нее – свои. К тому же деньги его, кажется, вовсе не интересовали. Наталия быстро затолкала портфель в пакет, который, как и любая другая женщина, всегда предусмотрительно таскала повсюду с собой в сумочке, и спокойно покинула квартиру преподавателя русского языка и литературы, даже ни разу не оглянувшись. Странное чувство испытала она в этот момент. Нет, это была не жалость к жениху Майи, а нечто более сильное. Ведь Шаталов, Стас Шаталов, который всю жизнь учился, много читал и имел полное право на достойную жизнь, был таким же преподавателем, как и она, Наталия, с той лишь разницей, что обучал детей литературе, а она – музыке. И скорее всего, именно из-за этого у него не складывались отношения с Майей, девушкой, всю свою жизнь прожившей в достатке и не способной смириться с бедностью, на которую бы она себя обрекла, связав свою жизнь со
