чувствуем, руки трясутся, сил никаких, у Кости колено заныло. Короче, решили, что дальше сегодня не пойдем. Пристали, вылезли и попадали на траву. Не поверишь, палатку ставить начали через час. Потом девчонки спать завалились, Костя остался рыбу ловить, а я пошел за дровами.
Вокруг дубы, чуть не в два обхвата, а дров нет – вроде, кто прибирает в лесу. А шел я берегом, чтоб не заблудиться. Довольно далеко ушел и вдруг слышу голоса. Думаю, неужто, кроме нас, есть еще такие же идиоты?.. А река там вправо забирает. Обогнул мысок и глазам не верю. Такой красоты я в жизни не видел, хоть, и на Алтае бывал, и в Тянь-Шане – посреди реки остров. От него до берега метра два, а сам он метров пятьдесят квадратных, не больше, и весь алый. Я сначала не понял, а потом присмотрелся – от кромки воды по всей поверхности – тюльпаны. Знаешь, маленькие такие, полевые. Цвет у них темный, как запекшаяся кровь. Я так обалдел, что сначала и не увидел всего остального. А на острове люди. Парни, девки прыгают, типа, пляшут. Хотел я крикнуть, а потом смотрю, прыгают они вокруг плоского черного камня, и еще чуть дальше крест стоит, только криво как-то, и врыт вверх ногами. Ну, думаю, попали. Не иначе, сатанисты. Пора, думаю, ноги делать. А тут мысль – как же мы пойдем мимо острова? Может, не на один день оргия у них? Нас-то, мужиков, двое, а их человек десять, да еще девок куча. Сейчас, думаю, обколются, так им море по колено – и лодки утопят, и нас поубивают. А там никто не найдет – в камышах бросят, и с концами.
Потом успокоился – думаю, если сегодня все равно никуда не пойдем, можно лодки разобрать, перенести по берегу и поставить новый лагерь ниже по течению. К обносам-то нам не привыкать. Мысль работает, а ноги, чувствую, не идут – как в землю вросли. Сатанисты, тем временем, к камню подходят, лижут его и что-то шепчут – типа молитвы, наверное. Рядом ящик с водкой стоит… а, может, и не с водкой, но каждый наливает и, типа, причащается – глушат, не закусывая, полными стаканами!..
Смотрю, все уже обамбученные, и тут одна девица сбрасывает купальник… девка красива, между прочим!.. Подходит к камню, упирается в него руками… короче, в «позу» становится. Тут и остальные начинают тряпки сбрасывать; хохочут, кричат что-то. Я слова пытаюсь разобрать, но они будто на другом языке разговаривают. И тут началось!.. Сначала человек пять «поимели» девицу у камня, потом на остальных переключились. Прямо в тюльпанах. Все катаются, грязные; стонут, воют… Я такого даже у Тинто Брасса не видел. Но самое удивительное, от этой вакханалии, вроде, сама атмосфера изменилась – какая-то наэлектризованная стала, и на небе облако возникло. Прямо над островом. Сначала серое, а потом все темнее, и сразу стало смеркаться. Такой, вот, локальный вечер.
А наэлектризованность расползается… я не могу описать, откуда что пришло, но вдруг такая резкая головная боль!.. Аж мозги плавятся! В глазах резь; все сливается в одно кровавое пятно, и тут я, похоже, потерял сознание… хотя нет, звуки еще помню. Вроде, младенец кричал – страшно так, надрывно… а, может, и не было младенца… Но главное – никаких козлов! Если дьявол там и присутствовал, то в образе той самой тучи, распространявшей ужасную энергетику, понятно?
– А дальше что?.. – Женю настолько захватил рассказ, казалось бы не содержавший ничего сверхнового, что заниматься его анализом совершенно не хотелось.
– Дальше?.. – Володя несколько раз моргнул, возвращаясь к действительности. Азартный блеск в его глазах погас, – дальше меня разбудил Костя, который, не дождавшись, пошел на поиски. Я первым делом глянул на остров, а там, кроме тюльпанов, ничего нет – даже камень исчез.
– И все? – спросил Женя разочарованно.
– Если б!.. – Володя недобро усмехнулся, – это только прелюдия. Посчитали – пролежал я три часа. Костя за это время, и рыбы наловил, и костер развел. Дров вокруг оказалось навалом – как я их не видел, сам не пойму. Может, кому-то так надо было…
– А на острове?..
– На острове, я ж говорю, уже ничего не было.
– Слушай, может, тебе все привиделось? Ну, галлюцинация или мираж какой?
– Может, и галлюцинация, только когда ночью с Анютой в спальник залезли, чувствую, что даже трогать ее неприятно – тело какое-то чужое, а это ж любовь моя была еще со школы! Я после сессии больше к ней ездил, чем к родителям. Мы тогда уже жили с ней, а тут в одно мгновение, как отрезало – не хочу и все!
Короче, уснул я, а ночью снится мне сон. Типа, сижу я на берегу речки – не этой, а какой-то тихой такой. Вода гладкая, прозрачная, аж светится, и течения совсем нет. Вдруг из глубины выныривает русалка – точь-в-точь, та девица, которая оргию на острове начинала. Подплывает ко мне и манит за собой. Взгляд у нее такой ласковый, что… как тебе сказать… сам понимать должен, когда красивая женщина
Днем остановились, пообедали и дальше пошли. А как чуть темнеть стало, Анюта и говорит – что-то, мол, в лодке хлюпает. Смотрю, и правда, вода. Я решил, что с весел натекает; мы ж без «фартуков» идем – не горный поток все же. Но воды-то все больше. А у берега, как назло, одни коряги и топляки – не пристанешь. Короче, пока мы суетились, байда пошла ко дну вместе со всем нашим добром. Вода, блин, ледяная – мгновенно тело парализовало. Так-то я плаваю, как рыба, сам знаешь, а здесь чувствую, ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. Ушел с головой и вижу, русалка моя к ногам прицепилась – на дно тянет. Так страшно стало, ведь это уже не сон. И лицо у нее совсем не доброе – красивое, но недоброе. Это буквально секунды продолжалось – потом Костя меня вытащил. Анюта сама вылезла – за ствол ухватилась. Там же главное, чтоб течением не унесло.
Ну, пристали мы метров через сто. Костя достал свой спальник, налил нам с Анютой по стакану водки, раздел и затолкал в мешок. Пригрелись мы и тут же вырубились, а он стал нырять, чтоб байду вытащить. Не знаю уж, как им с Иришкой это удалось, но достали – так, по правому борту пробоина, сантиметров двадцать. Резина, как ножом, прорезана – хотя, скорее всего, на сучок напоролись.
Вулканизатора нет. Ну, типа, заклеили, но вода все равно сочится. На следующий день кое-как доплыли до ближайшей деревни и поняли, что идти дальше просто опасно. Стали, значит, лодки разбирать, и в носу нашей, куда даже рукой не долезешь, нахожу перстень, который русалка мне во сне дарила. Прикинь мое состояние!.. Я дар речи потерял. Анюта привязалась, откуда, да чей, а что я скажу? Говорю, не знаю. Тогда, просит, подари – перстень-то, правда, красивый. Я и говорю, возьми. Она пытается надеть, а он будто сжимается и налезать не хочет. Короче, так у меня перстень и остался.
Поймали ЗИЛок, чтоб до трассы добраться. Километров десять проехали – машина сворачивает в кювет и опрокидывается. Неспешно так – как в замедленном кино. Анюта успела первой выпрыгнуть; Костя с Иришкой следом, а меня, вроде, сила какая держит – руки не могу от борта оторвать. Костя орет – прыгай! А я не могу. Так и скатился вместе с машиной. Потерял сознание. В себя пришел уже в больнице. Сломаны ребра, рука, сотрясение мозга – если б не ребята, точно, помер бы.
Привезли меня в город. Месяца два валялся и постоянно думал, что же все это могло означать? Так и не придумал. А перстень остался. Прикинь, и не потерялся при всех этих передрягах!..
– Он у тебя цел?!.. – воскликнул Женя.
– Нет. Ты дальше слушай. В общем, то ли сознание у меня сильно стряхнулось, то ли еще какая причина, но как только вышел из больницы, решил я к «бабке» сходить, чтоб она растолковала мне, что к чему. Нашел по объявлению. Сейчас, знаешь, много этих, которые, и «снимают», и тут же «портят». А «бабка» как шарахнется от меня и давай креститься! Езжай, говорит, срочно, и адрес сует. Я человек неверующий, но тут струхнул порядком – я ведь ей даже рассказать ничего не успел, а тут такая реакция!.. А адрес-то ваш – я ноги в руки, и сюда. Город, благо, знаю – нашел того мужика, чей адрес она дала. Мужик
