Госпожа Клио. Восход

Несмотря на последнюю, успокаивающую мысль, зерно сомнений уже упало и рано или поздно должно было прорасти. Даша внимательно смотрела на телефон, словно ожидая, что тот все же рассеет неприятные предположения. …Конечно, зачем ему это нужно? – подумала Даша, то ли о муже, то ли о маленьком белом аппарате. Она вдруг почувствовала, как удивительно быстро улетучилось ее вечное состояние безмятежности. Причем, ему на смену пришла даже не обида, а нечто большее, необъяснимое словами и непреодолимое чувственно. Между ней и мужем, вроде, возникла стена, четко разграничивающая, где есть он, а где она, и их миры не соприкасались.

Ощущение изолированного пространства, в котором, кроме нее самой, нет никого, привносило странное душевное состояние, превращавшее жизнь из радужно-золотой сказки в серое и невзрачное бытие. Видимо, любовь, которую Даша всегда считала чувством светлым и прекрасным, приобрела характерные мученические оттенки, невольно провоцируя бунт растерявшегося сознания. Оно требовало немедленных доказательств того, что даже если жена и не личность в высоком понимании этого слова, то, по крайней мере, тоже живое существо и потому более ценна, нежели бредни о давно погибших цивилизациях.

Если бы по двору носился ветер, оплевывая прохожих колючим снегом, возможно, Даша и нашла б аргумент остаться дома и раздувать жалость к себе внутри, а потом излить ее потоками бессмысленных слез, но в небе светило солнце; веселый морозец уже готовился, заигрывая, ущипнуть ее за нос, щеки и уши одновременно, а дрожащий прозрачный воздух затаился в нетерпении, прежде чем заполнить легкие, и вырываясь обратно густыми клубами пара, инеем осесть на кончиках волос.

Выйдя на улицу, Даша уверенно направилась к остановке, мысленно пытаясь представить, как же выглядит «Колесо Фортуны» внутри. Снаружи она видела его, когда Виталий закончив отделку, показывал ей замечательный козырек в виде крыла. Он сам придумал его и очень гордился тем, как красиво получилось. Заходить внутрь Даша тогда не захотела – она только что избавила квартиру от «магической начинки» и не собиралась встречаться с ней так скоро. Теперь же ситуация изменилась. Все эти бесполезные предметы перестали являться раздражающим фактором. Она с удовольствием войдет и не обращая на них внимания, просто посмотрит, что же там происходит на самом деле. Где там «лаз» в Древний Египет?..

Даша свернула за угол. Махина церкви своими тусклыми куполами закрывавшая половину неба, словно пыталась остановить ее. Даша даже подняла глаза, вглядываясь в узкие, похожие на бойницы, окна, выделявшиеся на грязно-желтых стенах. Безмолвные колокола запутались в своих веревках, на время прикусив языки, и распахнутая настежь дверь не вносила ощущения жизни, а казалась входом в мрачную пещеру – она, как открытая пасть в ожидании жертвы. …Как можно вынести отсюда что-то доброе и светлое?.. – подумала Даша, отворачиваясь и наткнулась взглядом на знакомый козырек над высоким крыльцом. Рядом с чьей-то припорошенной снегом «Волгой» стояла знакомая «Вольво». На секунду возникло чувство стыда за свои домашние мысли, но просуществовало оно недолго – неизвестно откуда взявшееся амбициозное «Я» подсказывало, что ситуация не так проста, и она имеет право войти и во всем разобраться.

Однако войти Даше не удалось, так как входная дверь оказалась заперта. А самое интересное, что к ней вела лишь одинокая цепочка женских следов …но почему Виталий не рассказывал об участии в опытах женщины? Даже если это Кристина… значит, жену туда взять нельзя, а секретаршу можно? Что-то здесь не так… И тут Даша сообразила, что следы не возвращались обратно – они исчезали за порогом, а следов Виталия не было вовсе, хотя машина стояла во дворе.

…Он что, влетел в окно?.. По узкой тропинке, протоптанной местными дворнягами, Даша подобралась к окну и заглянув сквозь открытые жалюзи, увидела стол, заваленный бумагами и книгами, полки вдоль стены, кресло выдвинутое на середину комнаты, стул… а на стуле!.. Из вороха одежды свешивались черные колготки, а сверху бессовестно белел лифчик. Его ни с чем нельзя было спутать. Даша почувствовала, как темнеет в глазах, а откуда-то из глубины поднимается волна слез, сжимающая сердце и перехватывающая дыхание. Как она сразу не догадалась!..

…Вот и весь Египет, в который надо путешествовать по ночам! Только идиотка, вроде меня, могла поверить в эту чушь! Все гораздо проще и натуральней, без всякой мистики! И он, наверное, занимается этим давно, просто сейчас обнаглел вконец… А почему бы и нет, если я только слушаю его, развесив уши?.. Слезы поднялись до предельно допустимого уровня и хлынули из глаз. Если их не вытирать, то они элементарно замерзнут, а если вытирать, то, что станет с ее макияжем?..

Даша взбежала на крыльцо и принялась барабанить в дверь.

– Откройте! Слышите!.. Я все видела! Откройте!!.. – она нисколько не заботилась о том, что немногочисленные прохожие удивленно оборачивались, не понимая, что такого можно увидеть, чтоб неистово ломиться в магический салон.

Дверь не поддавалась и открывать ее тоже никто не собирался. Когда Даша поняла это, азарт борьбы пропал. Она сползла по двери, опустившись на корточки и зарыдала, закрыв лицо руками. Ее, как собаку, просто выкинули на улицу и не пускают даже обогреться.

Сидела она довольно долго – не только лицо, но и руки у нее замерзли, а щеки перестали чувствовать прикосновения. Иссякнув, рыдания перешли в тихие всхлипы. Даша достала платок, вытерла глаза, и платок покрылся черными пятнами. …Господи, на кого я сейчас похожа! – эта чисто женская мысль оказалась сильнее, даже чем ощущение горя и разочарования, – спрятаться… забиться в свою нору… хоть бы такси… я ж не могу в таком виде ехать в транспорте… И не успела она так подумать, как из-за поворота появился старенький коричневый «Опель». Даша махнула рукой, и машина остановилась.

– В Северный, – она плюхнулась на сиденье и поспешно захлопнула дверцу. К ее удивлению водителем оказалась молодая особа с ярко рыжими волосами; внимательный взгляд ее зеленых глаз ждал еще каких- то пояснений.

– Поехали, что ли, – Даша шмыгнула носом, – чего стоим-то?

– Мы уже не стоим, – рыжая ловко вывернула руль, отрываясь от тротуара.

Даша в последний раз взглянула на «Колесо Фортуны», надеясь, что произойдет чудо и дверь распахнется; сначала оттуда вылетит ворох женской одежды, потом его хозяйка и, наконец, сам Виталий бросится к уже тронувшейся машине… Но ничего подобного не случилось, и «Колесо Фортуны» исчезло за углом, не раскрыв свою тайну.

Через несколько минут Даша немного успокоилась. Хотя никаких конструктивных идей не возникло, а белый лифчик по-прежнему стоял перед глазами, но люди, автомобили, лежавший повсюду снег, как символы неизменности окружающего мира, вернули робкую надежду, что когда-нибудь все должно нормализоваться. Не может же она одна выпасть из сложившейся реальности? Нет, мир не отпустит ее – он вытащит ее тем или иным, пока еще неизвестным ей, способом. Наверное, подобное чувство называется оптимизмом, но в данный момент Даша не квалифицировала свои ощущения. Она жадно смотрела в окно и думала, что б такое сделать, чтоб вернуть прежнее состояние уверенности. …И очень хорошо, что водитель – женщина, – решила Даша, – она должна понять меня, потому что каждая может оказаться на моем месте. Мужик бы сейчас допытывался, что случилось и тихо злорадствовал, если б я начала рассказывать… – неожиданно в голову пришла очень смешная мысль, – а я все переживала, что ему не на чем спать… – усмехнулась, стерла остатки слез.

– Смех сквозь слезы? – спросила водитель.

– А?..

– Я говорю, когда человек начинает смеяться, значит, не все в его жизни потеряно.

…Знала б ты, над чем я смеюсь, – Даша вздохнула, – а может, она и права. Миллионы женщин живут с этим и только единицы спиваются или кончают жизнь самоубийством, так что, действительно, не все потеряно…

– В таком состоянии лучше отвлечься и развеяться, – продолжала водитель как ни в чем ни бывало, – посидеть в хорошей компании, пообщаться с интересными людьми и сразу окажется, что жалеть-то, по большому счету, нечего. Наоборот, теперь перед тобой открывается мир, недоступный ранее, по причине соблюдения всяких глупых условностей, разве не так?

Даша удивленно повернула голову. …Откуда она знает причину моих слез? Или что, женщина может так расстраиваться лишь по поводу несчастной любви?.. Действительно, а из-за чего еще? Не от потерянного же кошелька или выговора по работе?.. Она взглянула на водителя с