интеграций в рамках азиатского блока.
3.12 Континентальные перспективы 'Исламской Революции'
Иран является сегодня уникальной страной, которая выполняет в Азии роль Средней Европы на Западе. Характерно, что сами иранцы резко отличают себя как от Запада, так и от Востока, понимая под 'Западом' 'профаническую мондиалистскую цивилизацию Европы', а под 'Востоком' 'Индию, Китай и … Россию'.
Иранский ислам является динамической и мощной силой, которая имеет яркую антимондиалистскую направленность и претензии на глобальную Мировую Исламскую Революцию. В геополитическом смысле Иран является сугубо континентальной державой, имеющей и стратегически, и экономически, и идеологически все шансы стать ядром крупного евразийского блока.
Ориентация среднеазиатских республик на Иран (и в первую очередь, Азербайджана с его нефтью и гигантского ядерного Казахстана) вполне могла бы создать предпосылки для подлинного континентального суверените та. Проиранская коалиция была бы среднеазиатским аналогом Средней Европы (сравните: Средняя Азия Средняя Европа), так как и исторические прецеденты, и идеологические принципы, и культурно-религиозная однородность этих континентальных регионов служат достаточным основанием для прочности и эффективности такого союза.
Важно заметить, что проиранское Большое Простран ство потенциально включает в себя Афганистан и Пакистан, а это, в свою очередь, открывает полосу территориальной непрерывности с Таджикистаном и Узбекиста ном. С Туркменией же Иран имеет непосредственные границы.
3.13 Ловушка 'пантюркизма'
Совершенно иной характер имеет ориентация на Турцию, часто сопровождающаяся 'пантюркизмом' (так как среднеазиатские народы 'ближнего зарубежья' являются по преимуществу 'тюркскими').
Турция как государство возникло на месте Османской Империи не как ее продолжение, но как пародия на нее. Вместо полицентрической имперской многона циональной исламской структуры Кемаль Ататюрк создал восточный вариант французского Etat-Nation, Государства-Нации, со светским, атеистическим, профаниче ским и националистическим строем. Турция была первым государством Востока, которое резко порвало со своей духовной, религиозной и геополитической традицией. Фактически, Турция, будучи сегодня членом НАТО, является восточным форпостом атлантизма и мондиализ ма, 'санитарным кордоном' между азиатским Востоком и арабским миром. Геополитическая модель, которую предлагает Турция, это интеграция в западный мир и атеистическую, мондиалистскую цивилизацию. Но так как сама Турция, стремящаяся войти в 'Европу', пока остается лишь 'политико-идеологической' колонией США, а не действительным членом европейского Большого Пространства (что могло бы теоретически предполагать участие Турции в блоке Средней Европы), то ориентация на Турцию означает для стран 'ближнего зарубежья' интеграцию в мондиалистский проект на правах 'санитарного кордона', в качестве 'колониальной прокладки' между восточной континентальной массой Евразии (с Ираном, Китаем и Индией) и взрывоопасным арабским миром, постоянно стремящимся сбросить мондиалистское марионеточное руководство.
Путь Турции это путь служения атлантистской сверхдержаве и принятия мондиалистской модели планетарного Большого Пространства, подконтрольного 'мировому правительству'. Могут возразить, что карта 'пантюркизма', разыгрываемая Турцией, имеет внешне традиционалистский характер. Это отчасти верно, и проекты 'Великой Турции от Якутии до Сараево' действи тельно активно разрабатываются турецкой пропагандой. Надо при этом заметить, что серьезность этим проектам могла бы придать только радикальная смена политиче ского, идеологического и экономического курса сегодняш ней Турции, а это предполагает ни больше ни меньше как Революцию и поворот геополитических интересов на 180 градусов. Не исключая такую возможность, надо отметить все же малую вероятность такого течения событий в ближайшем будущем. Но в то же время подобная перспектива, пропагандируемая в настоящем, может привести к весьма конкретному геополитическому результату к повороту восточных стран 'ближнего зарубежья' от Ирана, к выбору светской, атеистической модели общества, к постепенной интеграции в проатлантистский 'санитарный кордон'. 'Пантюркизм' столь же двусмыслен, как и 'панславизм' или 'пангерманизм', т.е. как все идеологии, ставящие национальный признак выше геополитических, пространственных и религиозных интересов народов и государств.
3.14 Нефтедоллары и мондиализм
Саудовская Аравия, оплот сугубо арабского ислама и исламской теократии, на идеологическом уровне представляет собой особую 'ваххабитскую' модель авторитарного, моралистического и 'пуристского' мусульман ства, типологически очень близкого протестантским формам христианства. Восточная азиатская созерцатель ность, аскетизм и религиозная пассионарность заменены здесь ритуализмом и доминацией почти секулярной этики. По замечанию исламского фундаменталиста Гейдара Джемаля, 'Саудовская Аравия в ее актуальном состоянии представляет собой прямую противоположность миру 'континентального ислама'. Геополитически интересы ваххабитской Саудовской Аравии вполне совпадают с определенной версией мондиалистского проекта, так как экономическое и военное благополучие этой страны основано на поддержке США, которые защищают династические интересы саудовских королей в военной и экономической сферах. Пример военной поддержки война против Ирака. Экономическая 'поддержка' состоит в следующем. Вся экономика Саудовской Аравии заключается в нефти. Вся арабская нефть традиционно поступает на мировой рынок через англо-американские руки. Разработка евразийских месторождений и их освоение теоретически могли бы составить конкуренцию саудовцам, обогатить евразийские государства и сделать Европу и Японию независимыми от США. Таким образом, США, управляющие экономикой Европы через контроль над арабской нефтью, и Саудовские короли, основывающие свою экономику на американских нефтедол ларах, имеют одни и те же интересы.
Саудовская ваххабитская теократия много раз выступала как препятствие для создания собственно арабского Большого Пространства, так как это противоречи ло и интересам династии, и интересам атлантистов. Еще больше оснований у саудовцев опасаться евразийского континентального исламского Большого Пространства. Революционный Иран вообще считается идеологическим врагом номер 1 саудитов. Таким образом, геополитиче ские интересы Саудовской Аравии в восточных странах 'ближнего зарубежья' прямо противоположны возникновению азиатского исламского Большого Пространст ва. А значит, путь к арабско-исламской интеграции под 'ваххабитским' знаменем для азиатских республик на деле окажется также включением в мондиалистский проект, но только не в светско-националистическом варианте 'пантюркизма', а в морально-теократической версии. В некотором смысле, этот путь также есть не что иное, как включение в 'санитарный кордон'. Только в данном случае 'соблазном' является не национализм, но религиозный фактор (и деньги).
Подытоживая все эти соображения, можно сказать, что восточные страны 'ближнего зарубежья' имеют только один позитивный путь создания нового Большого Пространства это путь 'Исламской Революции' с ориентацией на Тегеран. При этом могут быть решены национальные конфликты и осуществлена реставрация религиозной традиции и религиозного строя. На геополити ческом же уровне это будет означать создание мощного континентального блока, вполне способного противосто ять мондиалистским проектам в этих регионах. Более того, даже первые шаги, сделанные в этом направлении, вызовут цепную реакцию в арабском мире, что грозит мондиалистам утратой контроля во всей исламской умме. Кроме того, такой геополитический союз с неизбеж ностью пробудит антимондиалистские силы Средней Европы (естественного и главного союзника Ирана на Западе) и России-Евразии.
3.15 Минимум два полюса или … смерть
В современной геополитической ситуации вопрос стоит чрезвычайно остро: либо планетарный
