Так вот, чтобы пророчество сбылось, ему нужны слуги. Фарадей послужит пророчеству, сослужив службу деревьям. Мы с Ир уверены в этом. Испытай Фарадей. Если сочтешь, что она недостойна служить пророчеству, мы уйдем отсюда, не возражая.
Шаман задумался. Затем, не сказав ни слова, он внезапно поднялся на ноги, подошел к Фарадей, склонился и, зажав руками голову девушки, пронзил ее взглядом. Фарадей впала в беспамятство, похожее на кошмарный сон.
Фарадей казалось, что она бежит по темному дремучему лесу, преследуемая каким-то страшным чудовищем, которое норовит догнать ее, чтобы разорвать на куски. Кругом мрачные покоробленные деревья с заскорузлой корой, переплетенные между собой толстыми ветками. Под ногами корни деревьев, густая сеть ползучих растений. Фарадей падает, поднимается, бежит снова. По лицу и рукам хлещут ветки. Лицо и руки в царапинах, из которых сочится кровь. Фарадей кричит, ускоряет шаг, но лес не редеет. За спиной — рев чудовища, которое несется за Фарадей, с хрустом ломая ветки. «Помогите!» — кричит Фарадей. Но нет, деревья еще плотнее смыкаются. Девушка выбивается из последних сил, ее одолевает отчаяние. Почему деревья против нее? «Противные деревья! — гневно восклицает она. — Вы должны помочь мне!» Внезапно Фарадей выбегает на небольшую поляну. Посреди нее — огромный раскидистый дуб. Фарадей подбегает к дубу, прижимается к дереву и неожиданно вспоминает, как разговаривала с деревьями, желая узнать о своей судьбе. «Послушай меня, дуб!» — восклицает она и изливает дереву свои страхи, содрогаясь от плотоядного урчания за спиной. И вот, когда казалось, что смерть неминуема, она слышит, как дуб тихонько запел. Дуб поет все громче и громче. Песню подхватывает другое дерево, третье… Звучит Песня Леса. По телу Фарадей разливается умиротворяющее тепло, на глаза выступают слезы, чувство страха проходит. Рев чудовища затихает. В ушах звучит одна Песня Леса. Фарадей улыбается и открывает глаза.
Шаман разжал руки и отстранился от Фарадей.
— Это ты преследовал меня? — спросила девушка, улыбнувшись.
Раум молча кивнул. Казалось, он был в великом недоумении. Вернувшись на свое место, он обвел взглядом блюстителей предсказания и тихо заговорил:
— Фарадей подверглась такому же испытанию, какому авары подвергают одаренных детей, намереваясь в будущем сделать из них шаманов. Не скрою, далеко не все дети выдерживают тяжкое испытание, хотя от них требуется всего лишь одно: перед лицом смертельной опасности обратиться за помощью к лесу, — шаман тяжко вздохнул и скорбно продолжил: — Большинство детей умирает от страха. Представить Матери удается немногих.
— А как повела себя Фарадей? — спросил Джек, чрезвычайно довольный тем, что девушка прошла испытание.
— Фарадей, хотя смерть неслась за ней по пятам, нашла в себе силы остановиться и попросить о помощи дерево. И дерево помогло. Оно запело, запело для Фарадей. Песню подхватили другие деревья, и смерть отступила. Ни одному из наших детей, подвергавшихся испытанию, не довелось слышать Песню деревьев. Да что дети! Лишь немногие взрослые слышали Песню Леса, — шаман замолчал, а потом недоуменно воскликнул: — Подумать только, деревья пели для жительницы безлесной равнины! — благоговейно взглянув на девушку, шаман задумчиво произнес: — Что же они сделают для нее, когда узнают, что она представлена Матери?
Кошмарное сновидение оставило Тимозела только на время, чтобы снова вернуться. Вот он видит, как к нему приближается страшное существо. «Кто это? — раздается громовой голос. — Кто посмел потревожить меня?» Тимозел хочет бежать, но ноги не слушаются. Он отвечает сдавленным голосом: «Меня зовут Тимозел. Я пришел сюда не по своей воле. Не хочу оставаться здесь». Однако на этот раз видение не растаяло.
Раум поднялся на ноги и принес из-за дерева оставленный там мешок. В мешке оказалась еда, а среди съестного — лепешки со странным, хотя и приятным вкусом.
— Из чего они сделаны? — поинтересовалась Фарадей.
— Из клубней мэлфери, — пояснил Раум. — Аваринхейм богат этим растением. Клубни высушивают, толкут, получая муку, в которую примешивают добавку по вкусу. В зимнее время такие лепешки — основная еда аваров. Эти лепешки с сыром.
— А что такое Аваринхейм? — справилась Фарадей, усаживая подошедшую девочку на колени.
На лице шамана отразилось недоумение.
— Извини, Раум, — вмешался Джек. — У нас не было времени расширить познания Фарадей. Мы познакомились с ней недавно. Не сочти за труд, расскажи Фарадей о своем народе. Да и мы с Ир послушаем.
Шаман закрыл глаза и несколько минут молчал, напустив на лицо важное, сосредоточенное выражение, потом его лицо прояснилось, и он поднял палец, призывая слушателей к вниманию.
— Мы с Широй авары, — начал шаман. — Вот уже тысячу лет авары живут в Аваринхейме, огромном лесу, который простирается от Ледяных Альп до Скалистых гор. В этот лес нас загнали ахары во времена Войн Топора. Они называют Аваринхейм «лесом Теней», боясь и ненавидя аваров, чему способствует учение Сенешаля. Нас и живущих в горах икарийцев ахары называют «отверженными», — шаман замолчал, взглянул на садившееся за вершины гор солнце, затем продолжил: — Когда-то Аваринхейм — Великий Аваринхейм, как его называли еще тысячу лет назад, — простирался от Ледяных Альп до залива Внешнего Мира и от Моря, Плодящего Вдов, до Нордры. Ахары отняли у нас наши исконные земли, а отняв, вырубили леса, оставив, насколько я слышал, только лес вокруг Котла-озера, — Раум вопросительно посмотрел на Джека. Тот кивнул.
Воспользовавшись паузой в монологе шамана, Фарадей сухо сказала:
— За последнее время я слышала немало самых разных суждений о событиях далекого прошлого.
Оставив реплику Фарадей без внимания, Раум продолжил:
— Авары — мирные люди. Мы живем в гармонии с природой, в отличие от ахаров, которые нещадно эксплуатируют землю, ничего не давая ей взамен. Путь Плуга ведет в тупик, Фарадей.
— Достаточно, Раум, — прервала Ир. — Фарадей не ответственна за целый народ.
— Это так, — согласился шаман. — И все же я хочу подчеркнуть, что аварам больно смотреть, как ахары выжимают из земли все соки. Мы любим землю, а особенно чтим деревья. Для нас лес — одушевленное существо, член сообщества. Все наши обряды связаны с лесом. Мы бережем его. Особую заботу о лесе проявляют шаманы.
— А шаманов вы готовите из одаренных малолетних детей, подвергая их жестокому испытанию, — холодно заметила Фарадей. — И вас не волнует, что часть детей погибает?
— Что делать, жизнь сурова. Чтобы стать шаманом, надо пройти обучение, а обучение следует начинать с раннего детства, но прежде полагается получить одобрение Матери, которое не получишь, не пройдя испытание.
— А почему это озеро вы называете «Матерью»?
— Это озеро — колыбель жизни, — ответил Раум.
В голове у Фарадей слегка загудело: шаман своими странными речами сбил ее с толку, поверг в недоумение. Да и откуда взялся этот шаман?
— Раум, как ты добрался до этого озера? — спросила она. — Неужели ты пересек незамеченным Скарабост?
— Нашим шаманам волей-неволей каждый год приходится проделывать этот путь. Но мы путешествует ночью и стараемся не попадаться на глаза местным жителям. К тому же нам помогает женщина, твоя соплеменница, которая уже многие годы живет среди икарийцев. Мы передаем детей ей, а она добирается с ними до Папоротниковых гор, не привлекая излишнего внимания, — шаман вздохнул и продолжил: — И все же привести детей к Матери — многотрудное дело. В последние годы нам не хватает шаманов, а их нужно все больше и больше. Аваринхейму с севера угрожает опасность, а сплотить аваров, вдохнуть в них уверенность в свои силы могут только шаманы.
Фарадей собралась расспросить шамана о женщине, живущей у икарийцев, но ее опередил Джек.
— Какая опасность угрожает аварам с севера? — взволнованно спросил он.
— У северных пределов Аваринхейма наблюдается скопление скрелингов. Пока они нас, правда, не беспокоят, ибо боятся деревьев, но если они наберутся храбрости, боюсь, последствия будут страшными. Мы иногда встречаемся с икарийцами. Во время нашей последней встречи икарийские чародеи
