Три пары удивленных глаз смотрели на него.
– Возвращение блудного сына, – пробормотала леди Стенбурн.
Роб огляделся. Пертуи – снова воплощение элегантности – стоял на своем любимом месте у камина, его пальцы ласково гладили часы. Леди Стенбурн сидела на стуле с порвавшейся обивкой. Бетс сидела у стола, в ее руке была чашка с чаем.
До Роба постепенно стало доходить, что Пертуи, очевидно, приглашает леди Стенбурн, а не Бетс, поехать с ним в Дорсет.
Леди Стенбурн? Да она же в два раза старше его. Но это Роба не касается.
– Прошу прощения, – сухо сказал он леди Стенбурн. Та кивнула в ответ.
Наступила неловкая тишина. У Роба была сотня вопросов но он не знал с чего начать. Наконец, заговорила Бетс.
– Чашку чаю, ваша светлость?
– А. Да, благодарю вас.
– Нам нужна еще чашка. Подождите минутку, пожалуйста, я пойду распоряжусь. – Бетс встала и вышла из комнаты.
Роб решил времени не терять.
– Ты сделал то, что обещал? – спросил он Пертуи.
– Мне кажется, леди Стенбурн ясно дала понять, что мы не должны выяснять наши разногласия в ее доме, – произнес Пертуи с чувством собственного превосходства. – Я воздержусь от ответа.
Ярость, которую Роб изо всех пытался подавить, рвалась наружу.
– Ты можешь ответить и без выяснения всяких разногласий, не так ли? Предлагаю тебе так и сделать, – он гневно посмотрел на кузена.
– Не в присутствии дам, – ответил Пертуи, когда в комнате появилась Бетс с чашкой для Берлингема. – Мы не должны оскорблять их чувств.
– Ваш чай, милорд, – поспешно прервала их Бетс. Она видела, что Берлингем разозлился не на шутку.
– Благодарю, – кивнул Берлингем, взяв у нее чашку.
Он посмотрел на нее. Бетс спокойно сидела у стола, опустив глаза, не желая смотреть на него. Роб видел, что она нахмурилась. Несмотря на бледно-лиловое платье, которое ей очень шло, и тщательно уложенные волосы, она выглядела усталой и обеспокоенной.
Роб прикоснулся к ней.
– Посмотрите на меня. – Когда она взглянула ему в глаза, он ей нежно улыбнулся и сказал: – Скоро.
Затем он подошел к пустому стулу, сел и стал пить чай.
Выпив чай, он встал, осторожно поставил свою чашку на стол и повернулся к Пертуи.
– Джордж. Ты прилагаешь неимоверные усилия, чтобы вывести меня из себя. И тебе это удалось! – Он быстро приблизился к кузену, схватил его за воротник и тихо сказал ему на ухо: – Оставим на время Бедлам. Мы выясним все прямо сейчас. Ты умеешь драться на кулаках, кузен?
Пертуи вертелся и извивался.
– Не здесь! – вскрикнул он, задыхаясь. – Не в присутствии дам!
– Хорошо! Может быть, в саду? На улице? В Гайд-парке? Это недалеко. Я подвезу тебя в своей коляске, – Роб хорошенько тряхнул Пертуи.
– Хорошо! Хорошо! Я отвечу, – Пертуи больше не сопротивлялся и весь как-то обмяк. – Я… я был болен. Я собирался сделать все, как ты сказал, но у меня так разболелось горло, что я просто не мог говорить, – он покашлял. – Но я обещаю! Немедленно! Честно!
– Выглядел ли этот человек больным с тех пор, как я уехал? – спросил Роб.
Леди Стенбурн была расстроена, но ничего не сказала.
– Мы видели его всего три раза, – заявила Бетс. – Я не заметила, чтобы ему было трудно говорить.
– Он знал, что я уехал?
Леди Стенбурн и Бетс переглянулись. Леди Стенбурн признала, что могла упомянуть об этом.
– Так я и думал. Пошли, Джордж.
– Куда? – дрогнувшим голосом спросил Пертуи. Роб снова схватил его за воротник.
– На улицу.
Из уважения к дамам Роб вывел Пертуи из комнаты, потом потащил его вниз по ступенькам, по дорожке, и они оказались на улице у соседнего дома. Отпустив ворот кузена, Роб встал перед ним, сжав кулаки.
– Нет! – крикнул Пертуи. – Я не какой-то там бродяга! Нет!
Но было поздно. Два быстрых удара, и Пертуи оказался на земле и застонал.
– Он в вашем полном распоряжении, – сказал Роб груму, с изумлением взиравшему на происходящее. Грум подтащил пребывающего в прострации Пертуи к кабриолету и с трудом устроил его на сиденье. Кабриолет отъехал. Стоны Пертуи постепенно стихли вдали.
