их в вашу страну. Естественно, Франция и Балканские страны тоже отказали им. Во всяком случае, после всех этих депортаций в 1938 году родственник одной из таких семей явился в наше посольство в Париже, чтобы убить посла. Вместо этого он убил одного младшего чиновника. Эта новость достигла Гитлера, когда он и его руководство были в Мюнхене по случаю торжеств в честь 9 ноября. Волна погромов прокатилась тогда по всей Германии. Били стекла, жгли дома, колотили евреев. Как только Гитлер узнал об этом, он немедленно это прекратил. Но ущерб уже был нанесен, и наша репутация во всем мире сильно пострадала.
С. Гитлер отдавал приказы о нападениях на евреев?
М. Нет. Геббельс отдавал. Все, включая меня самого, протестовали, но Гитлер ничего Геббельсу не сделал. Геббельсу после этого пришлось отправиться в Каноссу[34], но в итоге он снова оказался в чести. Я всегда считал, что Гитлеру следовало бы выставить Геббельса со службы, но этого не случилось, и никто ничего не мог с этим поделать. Официальная политика Гейдриха и службы безопасности (Sicherheitsdienst) заключалась в том, чтобы заставить евреев эмигрировать в другие страны. Но, как я уже сказал, никто не хотел принять их. Службе безопасности пришлось связаться с сионистами, которые хотели, чтобы евреи собрались в Палестине и помогли им построить их сионистское государство. Они были готовы забрать их, но не забывайте, что Палестиной управляли британцы, а арабы вообще были против евреев. Все они пожаловались Риббентропу, а тот, в свою очередь, побежал к Гитлеру и сказал, что СС саботирует его внешнюю политику. Да еще Борман и его АО[35] нагородили вокруг этого всяких сложностей. На самом деле какое-то небольшое число евреев все же было отправлено в Палестину, но в конце концов британцы пригрозили, что потопят пассажирские суда, и оказали на Гитлера дипломатическое давление с целью пресечь эмиграцию. Британцы продолжали такую политику даже во время войны. Со стороны СС был предложен план отправить всех евреев, находящихся в лагерях, в Палестину или куда угодно, где их захотят принять, но британцы тут же его заблокировали. Один из них что-то сказал насчет того, что такое количество польских евреев никому не нужно[36]. Они могли бы принять сотню-другую немецких или датских евреев, но не сотни тысяч евреев из Польши. Разумеется, потом, когда война закончилась, британцы громче всех причитали по поводу этих бедных евреев, большинство из которых сбежало в Палестину. Я руководил главной службой эмиграции евреев с начала 1939 года до приблизительно середины октября того же года, так что я хорошо знаю, о чем говорю. В конце концов я понял, что с таким противодействием мне не справиться, и постарался найти кого-нибудь, кому смог бы передать руководство этой службой[37].
С. Не могли бы вы пояснить, что за совещание состоялось в Берлине в январе 1942 года? Мне кажется, оно проходило в штаб-квартире Интерпола в Ванзее.
М. Да, я могу рассказать о нем. Я присутствовал на нем от начала до конца. Перед этим имели место серьезные столкновения между Геббельсом и Герингом по поводу нахождения евреев в Германии, особенно в Берлине. Геббельс хотел выселить их всех в генерал-губернаторство[38], а Геринг был против. Геринг занимался тогда планированием промышленного развития, или службой четырехлетнего плана, и хотел сохранить всех квалифицированных рабочих, каких только можно, включая и евреев. А Геббельс говорил, что по причине возможной нехватки продовольствия и потенциального саботажа все евреи должны быть депортированы. Гитлер в конце концов устал от этих пререканий и позволил Герингу действовать по его усмотрению. Упомянутое совещание на высоком уровне началось в конце января и проходило в бывшем здании Интерпола на озере. На нем присутствовали Гейдрих, я и многие другие. Совещание было довольно скучным, и в итоге было вынесено заключение, что все квалифицированные евреи и евреи, занятые в производстве вооружения и других жизненно важных в военное время производствах, депортации не подлежат. На этом вопрос был исчерпан.
С. Там не говорилось о депортации и уничтожении всех евреев в Европе?
М. Нет, об этом не было ни слова. Речь шла о том, что если в принципе производить депортацию евреев, то каких следует выслать из страны, а каких оставить. Некоторых привилегированных евреев вообще следовало оставить в покое. На этот счет есть множество документов. В моих архивах имеется полный протокол плюс множество записей, касающихся этого вопроса, многие из которых сделаны Гейдрихом и Герингом. Это не было совещание на тему, как бы истребить всех евреев. Оно было созвано просто для обсуждения пунктов, которые я вам назвал, и больше ни для чего.
С. Однако же, вопреки этому, вам должно быть известно об имевших место жестокостях и массовых убийствах. Не можете же вы сказать сейчас, учитывая ваш высокий ранг, что ничего не знали об этом?
М. Многое я знал. В 1941 году мне донесли, что в оккупированной зоне имели место массовые убийства евреев, и я послал одного из моих людей (Адольфа Эйхмана) произвести расследование на месте. И от него я узнал, что в районе Люблина множество евреев… и не только… было убито в душегубках и газовых камерах. Этот человек просто заболел, когда увидел, что там творилось.[39] Я сообщил об этом Гейдриху, а он велел мне заняться моими собственными делами, так что я сразу понял, что продолжать заниматься этим расследованием не самая лучшая идея. Но позже, уже после смерти Гейдриха, ко мне пришел сотрудник юридической службы СС и представил доказательства относительно грабежей и убийств в лагерях, расположенных на территории Германии. Это было совсем другое дело, и я отправил его к Кальтенбруннеру с запиской о нашем разговоре. Кальтенбруннер занервничал и не захотел заниматься этим материалом, так что он был передан Гиммлеру.
С. Почему вы или Кальтенбруннер не вмешались?
М. Очевидно, мы не знали… по крайней мере, я не знал… было ли это официальной политикой или нет. Такие дела лучше передавать начальству и оставлять решение на его усмотрение.
С. И что предпринял Гиммлер?
М. Он приказал провести расследование по Бухенвальду и другим лагерям. Персонал лагеря был отдан под суд, и многие были казнены.
С. Гиммлер прекратил тогда все убийства?
М. Не думаю. Теперь, когда Гейдриха не стало, я сообщил Гиммлеру и о лагерях под Люблином, и он очень встревожился. Но мне кажется, впрочем, что не столько из-за самих лагерей, сколько из-за генерала Глобочника.
С. Глобочника?
М. Да. Это был словенец, член австрийской NSDAP, ставший после объединения губернатором Вены. Венская служба гестапо обнаружила, что Глобочник является крайне подозрительной личностью и что он, используя свое положение, был причастен к краже большой суммы денег. Этот рапорт
