— Люди не всегда руководствуются логикой, любовь моя. К тому же превосходство
— А что будет делать Япония? Что говорит твой отец?
— В случае войны ООН с США? — Юкио покачал головой. — Трудно сказать. Конечно, у нас есть обязательства перед ООН… но моя страна всегда прежде всего заботится о самой себе. Думаю, мы постараемся не ввязываться в войну, если для этого будет хоть какая-то возможность. А что думает отец, я просто не знаю.
— Хорошо. На следующей неделе сможем спросить его лично.
Юкио не отвечал. Его явно что-то тревожило, но Кэтлин и не помышляла подгонять, пока сам он не будет готов говорить. В этом отношении Юкио был очень похож на ее отца, вот только из папки порой все- таки удавалось что-нибудь вытянуть, а если попробовать нажать на Юкио, он лишь еще больше замкнется…
— Кэтлин, — наконец заговорил он, — мне нужно поговорить с тобой о нашей… предполагаемой поездке.
Предполагаемой? Она-то думала, что все давно решено. Но — пусть Юкио скажет сам…
— Я получил приказ от командования Космических сил самообороны. И должен прибыть на Танегасиму в течение двенадцати суток.
Новость подействовала на Кэтлин оглушающе. Конечно, она знала, что официально Юкио — военнослужащий, что в США он совершенствуется в областях электроники, необходимых ему как специалисту космической авиации, но ведь он, в конце-то концов, находится в двухгодичном учебном отпуске, или как это там называется! И его не должны внезапно отзывать обратно, тем более теперь, когда…
«Стоп, — одернула себя Кэтлин. — Ты — взрослая женщина, давай-ка веди себя соответственно».
— В чем причина? — Она с удовольствием отметила, что голос ее звучит спокойно. — Тебе не объяснили?
— В приказе просто сказано, что меня переводят на космическую базу Танегасима для возможного повышения летной квалификации. Даже не говорится, сколько времени я там пробуду. Но я получил вид- мэйл от отца. Занимая высокий пост в правительстве, он часто имеет доступ к информации, недоступной простым смертным. С его слов у меня создалось впечатление, что все это — временно, и следующей осенью я могу вернуться сюда для продолжения учебы. Отец полагает, что мы просто отдаем дань вежливости по отношению к союзникам.
— А ты знал, что такое может случиться? Ведь я думала, что ты должен закончить учебу и только потом вернешься на службу.
Юкио прикончил свой обед, отыскал в траве камешек и принялся выцарапывать что-то на земле у самых корней дерева.
— Кэтлин… Ты говоришь «вернешься на службу». Но я ведь не оставлял ее. Я —
— Надо же, — заметила Кэтлин, протягивая ему ломтик сладкого рулета. — Всегда думала, что ты — шоколадный крем, а ты, оказывается, тю-и…
Юкио либо не понял шутки, либо не обратил на нее внимания. Глубоко вздохнув, он поднял взгляд на Кэтлин.
— Придется поездку отменить или, по крайней мере, отложить. Может быть, ты сможешь приехать позже, когда я буду знать…
— Зачем?
Во взгляде Юкио мелькнуло изумление. Лицо его затвердело. Кэтлин прикусила губу. Юкио всегда казался таким американизированным, что зачастую она забывала о том, что он тем не менее постоянно находится во власти
—
—
— Но ведь и в старых обычаях много хорошего.
— Да. Нам нужно найти способ развиваться и дальше, как в последние сто лет, не утратив того, что сделало нас такими, какие мы есть. И это… трудно. — Он помолчал. — Планируя поездку, мы с тобой полагали, что отправимся в Японию вместе, что я представлю тебя своей семье, а еще покажу нашу страну. Теперь этого у нас не получится. Вероятно, большая часть вечеров у меня будет свободна, но от Танегасимы до Киото — шестьсот километров. Даже гидропланом и монорельсовой дорогой… словом, домой я смогу приезжать только на выходные.
— Мы можем встречаться там, — возразила Кэтлин. — Конечно, Танегасима далеко от Киото, но встречаться не обязательно у тебя дома. Если на базу мне нельзя, мы можем встречаться в Кагосиме или Миязаки. Там наверняка есть студенческие отели, как в Киото.
— Но я ведь буду на службе. И даже не знаю, предоставят ли мне увольнения по вечерам или выходным…
— Когда тебе нужно явиться? Какого числа?
— В понедельник останется ровно неделя.
— Вот. Значит, у нас есть целых три дня. Я познакомлюсь с твоими родителями, с твоей семьей, а потом…. кажется, ты забыл, что у меня есть и свои причины для поездки в Японию.
Юкио снова принялся царапать камешком по земле.
— Ты действительно не будешь возражать против того, чтоб находиться в моей стране одной?
Кэтлин подняла бровь:
— Разве мой японский настолько плох?
Улыбнувшись, Юкио бросил в нее камешек.
— Ты говоришь замечательно и сама знаешь об этом.
— Точно. Значит, выезжаем в следующий вторник, как и замышляли. Так?
— Последний вопрос. Времена сейчас… опасные. Ты действительно считаешь, что тебе ничто не угрожает, если ты поедешь в страну, состоящую в союзе с ООН?
— Юкио, война за Марс — это просто смешно! Вот Мексика с этим «ацтланским вопросом» — действительно проблема. Но, даже если там разгорится, — не представляю себе, чтобы Женева послала на американскую землю японские войска. Конечно, официально наши государства — по разные стороны… но ведь Япония отказалась поддерживать санкционированные ООН эмбарго. Мы — до сих пор торговые партнеры. И я не вижу, в чем тут проблема. Ведь не во Францию я поеду и не в Колумбию!
Юкио покачал головой:
— Я тебя не удерживаю. Просто хочу убедиться, что ты до конца понимаешь ситуацию.
Кэтлин улыбнулась:
— Юкио, любимый, ты и не смог бы удержать меня от поездки. И дело здесь вовсе не в моем западном индивидуализме. Дело — в деньгах. Может быть, детки богатых родителей, наподобие тебя, и могут смириться с потерей пары тысяч долларов за пропавший билет на ракетоплан, но я не могу. На поездку в Японию я копила с тех пор, как выросла достаточно, чтобы зарабатывать хоть какие-то деньги, и собираюсь быть на борту этого «Стар Рэйкера» в следующий вторник — с тобой или без тебя.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
