– Сходила, – доложила ему жена. – Рядом с парадной стоят две подозрительные машины. Одна – иномарка темного цвета, вторая – зеленые «Жигули». В иномарке парочка, как бы тебе объяснить… – Надежда запнулась, подыскивая подходящее слово. – В общем, сексом занимается. Во второй три мужика музыку слушают. Они за мной очень внимательно следили.
– Это меня дожидаются, – без колебаний определил Валентин. – Надя, видимо, мне на некоторое время придется уехать.
– Куда? – растерянно спросила Надежда.
– Я еще не решил. Так будет лучше для вас, – объяснил он. – Наверняка сегодня в квартиру милиция нагрянет, так что будь к этому готова.
– Ой! – от неожиданности воскликнула Надежда. – Меня же не будет, я ведь собиралась родителей навестить.
– Не переживай, они тебя дождутся, – успокоил ее Скоков. – Я же предупреждал, что работа очень опасная. Милиции скажешь, что в последний раз видела меня вчера вечером. Куда ушел, не знаешь.
– Валя, признайся, что ты натворил?! – закричала Надежда в трубку, не обращая внимания на соседку. – Я ведь теперь не усну.
– Наденька, родная, я ни о чем не жалею. А поступил так ради тебя и детей, что бы Ленка в институте училась.
– Лучше сам сдайся и повинись, меньше дадут, – заголосила она.
– Сейчас не могу. Прошу тебя, успокойся и помоги мне. – Скоков попросил ее связаться с братом и объяснить ситуацию. – Скажи ему, чтобы он к девяти утра в столовую, где мы с ним встречались, остальное привез и сумку со сменой белья.
Однако Надежда продолжала голосить в трубку:
– А о нас ты подумал? Что теперь люди скажут?
– Я только о вас и думаю. И о людях, кстати, тоже, – не отвлекаясь на причитания жены, продолжал наставлять ее Скоков. – Рано утром собери всю валюту и отвези к своим. Доллары в туалете, в банке из-под краски спрятаны, – напомнил он. – Только из нашего подъезда не выходи, а пройди через чердак к соседнему. Когда все успокоится, купишь стиральную машину, себе на жизнь оставишь, а остальное внесешь за обучение. Пускай на юрфак поступает, хоть законы будет знать, – посоветовал Валентин. – Мастеру моему регулярно звони насчет зарплаты, я Володьке доверенность оставлю.
Поддавшись деловому тону мужа, Надежда слегка успокоилась.
– Как же ты жить собираешься? – с тоской в голосе спросила она.
– Деньги у меня есть, а страна большая. У нас, слава Богу, не Швейцария. О себе сообщу через брата. Если будут пытать, на какие средства все это время жили, скажешь, что на продаже ягод и грибов заработали. Пускай проверяют. Больше я тебе ничего не давал, и вообще ты со мной разводишься, – скороговоркой инструктировал Валентин. – Все поняла?
– Поняла-то поняла, только душа болит. Что же с тобой будет?
– А что будет? Может, к бастующим шахтерам примкну, зарплату вместе с ними начну требовать, а может, в Сочи уеду. Сейчас главное, чтобы Ленка в институт поступила.
– Кто же ее на юрфак возьмет, если у нее отец преступник?
– В этом ты заблуждаешься. Преступником только суд признать может… Все, Наденька, я разговор заканчиваю, а то тут рядом милиционеры подозрительные ходят, – заторопился Валентин. – Я вас очень люблю.
С этими словами Скоков повесил трубку, а из глаз Надежды брызнули слезы.
После длительных уговоров соседки Надежда прекратила стонать, выпила воды и позвонила Володе, передав ему просьбу Скокова.
А в это время ее бездомный супруг шатался без дела по улицам ночного города, коротая время до назначенного на утро свидания. Несколько раз он забегал в подъезды и там согревался около батарей отопления.
За час до контрольного времени он зашел в дом, расположенный напротив столовой, и устроился у окна. Без пяти девять появился Володя и проследовал внутрь заведения. Скоков выждал минут пятнадцать и, не обнаружив за ним «хвоста», покинул наблюдательный пункт и двинулся следом.
Брат сидел за столиком в дальнем углу зала и потягивал кофе. Валентин окликнул его и встал на раздачу.
Дожидаясь своей очереди, он вспомнил изученные им романы о частном сыщике Ниро Вульфе, который, наравне с любовью к орхидеям, имел большое пристрастие к еде, слыл гурманом и держал собственного повара. Даже в лучшие минуты жизни Скоков не мог с собой совладать, когда доходил до подробного описания его трапез. Сейчас же нечто похожее он испытывал, глядя на тарелки с манной кашей. «Хорошо, что в нашей милиции нет подобных талантов. Видимо, кормят их плохо, вот они и не тянут», – с удовлетворением думал он, не отрывая взгляда от пищи.
– Что стряслось? – с тревогой в голосе спросил Володя, когда Скоков с полным подносом тарелок уселся рядом с ним.
– Деньги принес? – вместо разъяснений поинтересовался Скоков, на что Володя кивнул. – Давай, я все, как условились, выполнил.
Володя достал из пиджака конверт и передал его брату.
– Там две штуки, – отчитался он.
– Милиция меня с ночи около дома пасет, а сейчас наверняка по всему городу ищут, – начал вполголоса Валентин и, не отрываясь от еды, изложил брату события вчерашнего дня. – Интересно только, как они на меня вышли? Кроме тебя, никто обо мне не знал.
