заставивший всех переволноваться. Однако ее тон свидетельствовал не столько об угрызениях совести, сколько об умении выходить сухой из воды.
— Ты знаешь, Тони... если бы вы с Сэнди не позволили миссис Пэгги и миссис Мэгги втянуть себя в скандал, мне не пришлось бы лететь в Нью-Йорк и все улаживать.
— В Нью-Йорк? — недоуменно воскликнул он. — Это правда?
Сэнди кивнула.
— Она позвонила мне вчера вечером из аэропорта «Кеннеди» и попросила за ней заехать.
— Невероятно. — Тони помолчал с минуту. — А что это такое ты плетешь о Пэгги и Мэгги? Постыдилась бы?
Какое там, девочка упрямо стояла на своем, приводила детали, рисовавшие ситуацию с беспощадной логикой, не оставлявшей уже сомнений в коварном замысле сестер.
Сэнди не вмешивалась. Она даже отвернулась. Пусть Тони сам разбирается со своими сестричками, думала она с горечью. Я не хочу подливать масла в огонь. А тот был готов их испепелить, стереть в порошок, кулаки так и сжимались от ярости.
— Хорошо. С этим мы еще разберемся, — грозно нахмурившись, сказал он. — Но где, изволь доложить, ты взяла деньги на билет? Украла?
Лизи разрыдалась от нестерпимого стыда.
— Подожди, — пришла на выручку Сэнди. — Считай, что она одолжила кредитную карточку Бетси... Я полагаю, ей придется расплачиваться с долгом года два. Ну, если, конечно, я не соглашусь внести половину... Лизи совершила серьезный проступок, но разве мы оба не оказались от этого в выигрыше? — Впервые Сэнди отважилась взглянуть Тони в лицо. — На твоем дне рождения я поверила глазам, а не сердцу. Обстоятельствам, а не человеку, которого люблю... Прости меня... Этого больше никогда не случится, если... если...
Заплачь Сэнди сейчас, Тони мог бы расценить слезы как чисто женскую уловку, но в ней были раскаяние и глубокая скорбь, не оставлявшие сомнения в подлинных чувствах. Он порывисто обнял ее, прижал к груди, чуть приподнял и поцеловал в губы. С неизбывной, всепрощающей нежностью.
Лизи отвернулась.
Захлебываясь словами и поцелуями, они забыли обо всем. О времени, взаимных обидах, даже о том, что не одни сейчас. Пока девочка не напомнила:
— Я все съем, если вы не поторопитесь: и крабы по-императорски, и спаржу, и ржаные лепешки... Тогда пеняйте на себя.
С трудом они оторвались друг от друга.
— Пойдем, тебя ждет роскошный семейный ужин. Твоя жена и дочь так старались! — сказала Сэнди.
— Значит, и это ты для себя окончательно решила? — не веря еще своему счастью, переспросил Тони.
— Боюсь, наша «мисс-миротворец» в будущем доставит нам не сплошные радости, — пошутила Сэнди. — Вот уж настоящая героиня для твоего «Деспота»!
Тони рассмеялся.
— Можете обе ездить на мне хоть верхом, я даже не пикну...
Однако, как только ужин закончился и была перемыта и убрана в буфет посуда, тоном, не оставлявшим сомнений в серьезности намерения, Тони объявил девочке, что собирается отвезти ее к Бетси.
— Но зачем? Почему я не могу остаться здесь, у себя дома? — запротестовала она.
Тони и Сэнди неловко переглянулись, а девочка моментально догадалась, в чем дело. И, хотя для своих лет она была чересчур взрослой, прореагировала чисто по-детски:
— Все понятно... Я мешаю вашим телячьим нежностям...
Возвращаясь от матери домой, Тони гнал джип, не различая дороги. Нетерпение сжигало его. Прямо с порога, подхватив Сэнди на руки, он понес ее в спальню. Она знала, что все будет именно так, поэтому, поджидая Тони, заранее приготовила постель. Господи, с каким удовольствием она взбивала подушки и разглаживала каждую складочку простыни на широченной кровати, обещавшей им с Тони счастливые ночи на всю оставшуюся жизнь. Она не стыдилась его рук, когда он торопливо раздевал ее, не стеснялась своего обнаженного тела, раскинувшегося на простынях, губ, осыпавших ее поцелуями с головы до ног. Словно боясь потерять друг друга, они спешили слиться воедино, доводя себя до самозабвения в упоительном восторге.
Они были ненасытны и почти не давали себе передохнуть, пока к утру не распластались в полном изнеможении.
— Знаешь, Тони, — едва слышно прошептала Сэнди, поглаживая мужа по щеке. — Тебе следует быть чуть поосторожней...
— Что ты имеешь в виду?
Сэнди рассмеялась.
— Не твой пыл, разумеется... Поумерь свою мужскую силу до других времен...
— Ничего не понимаю!
— Что тут понимать?.. Когда женщина беременна, мощный напор может оказаться не без последствий, а мы ведь оба хотим прибавления семейства?..
— О Сэнди, Сэнди!.. Дорогая Сэнди! Счастье мое, любовь моя...
ЭПИЛОГ
Как и предполагала Сэнди, к концу марта она родила. Тони очень обрадовался девочке: рыженькая — та была в мать, а голубоглазая — в него. Смеясь, они вместе поддразнивали Лизи, оказавшуюся отличной нянькой, тем, что по характеру-де новорожденная уж точно в нее — всех на ноги поднимет громким, требовательным криком, если пеленки мокрые.
К подначкам Лизи относилась снисходительно. Как-то само собой получилось — именно одиннадцатилетняя девочка верховодила в семье. Без нее не решался ни одни вопрос: шел ли в доме ремонт, покупалась ли мебель или кухонное оборудование — она была вездесуща и неуступчива.
В детской, над кроватью новорожденной, Сэнди повесила большую фотографию черепахи, снятой ею когда-то на острове для еженедельника «Виндоу». Лизи это одобрила безоговорочно, но имена, которыми родители пытались назвать свое чадо, вызывали у нее, как правило, лишь скептическую усмешку. Тони и Сэнди иногда спорили до хрипоты. Вот и сегодня, когда речь зашла о том же, Лизи, прежде чем хлопнуть дверью, поскольку бурных препирательств слышать уже не могла, ядовито заметила:
— Все! Как хотите. Я больше в этом не участвую.
Поцеловав жену в щеку, Тони тоже миролюбиво произнес:
— Как тебе нравится, так и назови.
Оставшись одна, Сэнди долго любовалась крохотным личиком с пухлыми губками, гладила малюсенькие, в перевязочках, ручонки, розовые пяточки... И тут вдруг ее осенило. Ворвавшись в кухню, где Тони и Лизи заканчивали свой завтрак, прямо с порога радостно объявила:
— Фрискол! Фрискол! Ее зовут Фрискол!
Тони растерянно улыбнулся.
— Ты хочешь назвать ее в честь нашего острова? Но это же звучит как мужское имя!
— А почему? — вскинула белесые ресницы Лизи. Немного подумав, она решительно сказала: — Тогда пусть будет просто Фрис! Фрис Тернер!
Таким образом, она поставила последнюю точку и в разногласиях по поводу того, какое имя и чью фамилию будет носить новорожденная.
В этой семье по женской линии было все не как у людей. Сэнди Прайс, Фрис Тернер, Лизи Болди...
Дождь забарабанил по крыше, что в Джорджии большая редкость даже весной. По всем приметам —
