проснулась в объятиях любимого человека и посмотрела в незашторенное окно его комнаты. Солнечные искры бриллиантами играли на заснеженных просторах; казалось, что поля уходят в бесконечность. Небо было синим, как глаза Тома Партингтона, и Клэр решила, что никогда еще не была так счастлива.
— Доброе утро! — услышала она хрипловатый шепот, почувствовала, как дыхание Тома коснулось ее щеки, и по ее телу пробежала дрожь.
— Доброе утро.
— Как ты себя чувствуешь, Клэр? Тебе было не очень больно? Я не хотел причинить тебе боль!
— Я прекрасно себя чувствую, Том, — сказала она чистую правду. — Я чувствую себя просто превосходно!
— Отлично.
Том был удивлен, что этим утром и сам чувствовал себя на подъеме. Обычно, просыпаясь рядом с женщиной, он ощущал легкое беспокойство, будет ли она выполнять их взаимное соглашение. Конечно, за исключением тех случаев, когда он гостил у своих родителей и наведывался к соблазнительной вдовушке Коломбине, с которой у него была договоренность еще с подросткового возраста. Однако этим утром Том ощущал не только просветление ума, но и прилив какой-то необыкновенной энергии. Казалось, он готов завоевывать весь мир, и это чувство было ему совершенно непривычно. Однако Том пребывал в абсолютной уверенности, что возникло оно от близости Клэр. Было замечательно ощущать ее рядом в постели и знать: она принадлежит ему, здесь ее место.
Вглядываясь в ее лицо с полосками солнечных лучей, проникших через окно, он тихо произнес:
— Ты так красива, Клэр!
Она засмущалась и уткнулась лицом ему в плечо. Он обнял ее и сказал с негромким смешком:
— Это правда, ты сама знаешь!
— Нет, не знаю, — приглушенно раздалось откуда-то из-под подушки.
Но Том не сомневался в том, что это правда. Черты лица у нее были не столь точеными, как у Дайаны или у его матери, но овал лица чистый. Том считал, что у Клэр классическое лицо, которое будет милым и прекрасным, даже когда ей исполнится семьдесят пять лет. Том готов был поспорить на любые деньги и надеялся, что доживет до того момента, чтобы убедиться в собственной правоте.
Он легонько поцеловал ее в шею.
— Спасибо, Клэр. Ты сделала меня счастливейшим из смертных.
Клэр что-то ответила, но он не расслышал, потому что она все еще говорила, уткнувшись в подушку. Чувствуя потребность видеть ее, Том ласково перевернул Клэр на спину. Щеки ее чуть-чуть порозовели, а прекрасные карие, оленьи, глаза смотрели так ласково, что он просто не мог ее не поцеловать. Однако ему нужно было срочно выяснить один вопрос, поскольку от этого зависело его будущее.
— Ты ведь останешься со мной, Клэр? По-моему, мы прекрасно подходим друг другу во всех отношениях. Конечно, ты это и сама видишь. Надеюсь, ты согласна, что для мужчины любовница гораздо важнее жены?
Клэр вздохнула, не открывая глаз, и Том забеспокоился, почему она не отвечает ему.
Он слегка потряс ее за плечо.
— Так решено? Ты останешься со мной, Клэр?
Наконец она открыла глаза, и Том нахмурился, увидев испуг на ее лице.
«Черт возьми, неужели она хочет уклониться от прямого ответа?!»
Клэр протянула руку и погладила его колючий подбородок своими длинными тонкими пальцами.
— Могу сказать только одно: я люблю тебя, Том. Да ты и сам это знаешь.
Сердце Тома готово было разорваться. Она говорила эти слова и раньше, но с каждым разом он чувствовал себя все более уверенно. А сейчас он и вовсе был несказанно доволен собой. Повернув голову, он поцеловал ее в ладонь и заметил, как она глубоко вздохнула от удовольствия.
— Ты самая удивительная женщина из всех, с кем мне доводилось встречаться, Клэр, — заверил он ее, потому что, во-первых, это была правда, а во-вторых, сказать это было гораздо легче, нежели произнести три заветных слова.
— Спасибо.
— Значит, все решено? — Том снова принялся целовать ее в шею.
— Видишь ли… Это будет зависеть… от некоторых обстоятельств.
Он поднял голову и бросил на нее быстрый взгляд.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я? Я хочу сказать… О господи! — Клэр вдруг резко села, опершись о спинку кровати, и натянула простыню до подбородка.
— В чем дело, Клэр?
«Пропади все пропадом! Какого дьявола эта женщина колеблется?»
Том пытался подавить свою досаду, но у него это плохо получалось. Он бросил на Клэр недовольный взгляд. Она повесила голову и выглядела очень несчастной.
— Прости меня, Том! Не мог бы ты дать мне немного времени? Боюсь, тебе обо мне еще не все известно.
Том тоже сел и запустил пальцы в волосы. Когда Клэр вот так вздрагивала от страха перед ним, это только злило его еще больше. Надеясь успокоиться, он сделал глубокий вдох.
— Ради бога, Клэр, если я чего-то не знаю, скажи мне! Мы ведь уже так много рассказали друг другу. Мне казалось, между нами не осталось ничего недосказанного. Если только… О господи! Неужели ты замужем?
Как только эти слова слетели с его языка, он тут же понял, что этого быть не может. Она ведь была девственницей!
Клэр так резко тряхнула головой, что Том почувствовал себя виноватым. Он погладил ее по плечу.
— Нет. Конечно же, нет! Прости, Клэр. Но почему ты не хочешь сказать мне, в чем проблема? Ты что же, мне совсем не доверяешь?
С неизбывной тоской она печально произнесла:
— Разумеется, я доверяю тебе, Том. А вот мне доверять нельзя…
«Боже правый! Этого только не хватало!»
— Почему же нельзя, Клэр? Вот я, например, тебе доверяю.
— Спасибо…
Голос ее задрожал, и Том решил, что будет лучше на нее сейчас не давить. Когда-нибудь она сама расскажет обо всем.
Внезапно в коридоре раздался какой-то стук. Том заметил, как Клэр замерла и бросила испуганный взгляд на дверь.
— Господи боже мой! Это, должно быть, Салли открывает ставни. Который час? — Теперь в голосе ее слышалась тревога.
— Семь с чем-то. Не беспокойся, ты не проспала.
— Как ты не понимаешь?! Нельзя, чтобы меня здесь увидели!
Она выбралась из кровати, прихватив с собой простыню. Том усмехнулся.
— Салли не войдет сюда, поверь мне.
Замотавшись в простыню, Клэр в панике воскликнула:
— Но она может заглянуть в мою комнату! И что она тогда подумает?
Том посмотрел на завернутую в простыню Клэр с горящими щеками и высовывающимися из-под белой материи босыми ногами.
«Боже правый, да я просто одержим этой женщиной!» — подумал он.
— Не волнуйся о том, что тебя могут увидеть, радость моя! Ведь здесь я хозяин. Никто не посмеет тебя уволить!
— Ладно, скажу ей, что выходила прогуляться на рассвете, — пробормотала Клэр, не обращая на него внимания.
В простыне она была похожа на греческую богиню. Тому захотелось схватить ее, отнести назад в кровать и ласкать целую неделю, но он решил, что она, пожалуй, станет возражать.
Указав пальцем на простыню, Том заметил:
