– Нет! – ответил он, и его снова заглушил рев. Если считать, что средний демон производит шума столько же, сколько человек, у дома их собралось несколько тысяч.
Потом все неожиданно, жутко оборвалось, и в наступившей тишине Джерри продолжал как ни в чем не бывало:
– Иногда он просто маленький сукин сын, Ариадна, но при всем при том он самый надежный, верный друг, какой только может быть у человека. Он необходим Мере; вот почему я вспомнил про Фермопилы. Античный грек хранил верность прежде всего своему городу, полису… Киллер перенес эту свою верность с Феспий на Меру.
Крики… крики… КРИКИ… Что это они кричат? Похоже на слово…
– Вот оно, – пробормотал Джерри. – Мне нельзя произносить его, но ты и сама услышишь. Они там приветствуют чемпиона. Большого босса собственной персоной.
Аст… что там?.. Астер?
– Он заведует в Аду отделом Меры, – мрачно усмехнулся Джерри.
Восторженный рев поднялся до немыслимой интенсивности, продержался на этой ноте несколько секунд… и резко оборвался как по взмаху дирижерской палочки. Джерри взял один из автоматов.
– Но тут есть одна загвоздочка, – произнес он, как ни в чем не бывало возвращаясь к прерванному разговору. – Ты никогда не можешь быть уверен до конца. Я всегда отвергал притязания Киллера. Не по мне эти игры, а в Мере они мне и вовсе не нужны. В ту ночь он услышал, что я согласился… и наверняка это было не в первый раз. Но сам спросить меня об этом он не решается. Он никогда не знает, где я, а где бог Эрос в моем обличье, и если он спросит меня, я буду отрицать все.
– Но здесь…
– Но здесь, – договорил он за нее, – здесь Внешний Мир, и есть только Джерри. Сегодня он спросил. И я солгал ему. И еще я дал ему обещание, – пробормотал он чуть слышно. – Это тоже…
Вовсе не обязательно было говорить ей это. И если все, что он рассказал ей, – правда, ему вряд ли придется гордиться этим обещанием по возвращении в Меру. Разве что гордиться тем, что он, Джерри Говард, всегда держит слово. Если он вернется в Меру.
В печке громко стрельнуло полено, и она подпрыгнула, почти в истерике.
А ей-то казалось, что она давным-давно успокоилась. Светлые полосы, протянувшиеся на полу от окон, вдруг повело в сторону.
– Это еще что за черт? – пробормотал Джерри, глядя на них.
На дворе что-то громко затрещало, потом стихло. Потом снова треск, громче… Свет на полу двинулся еще.
– Ох, ну это уже просто смешно, – вздохнул Джерри. – Такая клюква в нашу честь… Там, на дворе нет никаких тысяч демонов. Просто одно Зло, но большое.
– Может, у них там в Аду выборы? – предположила она. – А сейчас как раз раздача бесплатной пиццы? – Треск превратился в протяжный скрежет, и она почти ожидала чьего-то крика: «Дррррова- аа!!!»
Оглушительный грохот, мрак за окнами. Бурный восторг…
– Этот фонарь, – тихо произнесла она. – Он был на телеграфном столбе. Я сама видела… он же был толщиной в фут! Больше чем в фут!
И кто бы это ни был там, на улице, он просто снес его.
Она потянула к себе второй автомат, хотя руки ее так дрожали, что она не была уверена в том, что сможет стрелять»
Потом что-то ударило в угол дома с такой силой, что тот содрогнулся.
– Это он, – очень хрипло произнес Джерри, словно у него пересохло во рту.
– Он, никакого сомнения.
– Кто? – крикнула она.
Он поколебался, потом пожал плечами.
– Астерий.
Торжествующий вопль, мощный звериный рев волной прокатился сквозь дом.
– Что это? – прошептала она. – На что это похоже?
– Трудно сказать… он может принять почти любое обличье. Древним грекам он представлялся… – Его ответ был прерван еще одним ударом, на этот раз в стену. Она услышала, как стучат отлетевшие от стены доски.
– Ногами он пинается, что ли? – прошептала она.
Последовал третий удар, сильнее, и дом покачнулся. Зазвенели тарелки, поленница раскатилась по полу… Потом все стихло.
– Он обошел дом, – произнесла она, подумав про окно в спальне Алана и Лейси.
– Разницы никакой, – она скорее читала по губам, чем услышала. – Если это то, о чем я думаю, он пуленепробиваем. Чтобы пробить его шкуру, нам потребуется та самая противотанковая пушка, и даже так…
– Может, ему можно выбить глаза или что-нибудь еще?..
Он с досадой покачал головой.
– Он найдет нас по запаху или каким-нибудь еще демонским чутьем.
– А жезл? – спросила она; безнадежность в голосе Джерри страшила ее.
– Жезл будет жечь его, как раскаленное железо, но не нанесет ему серьезного вреда. И если мы возьмем жезл, Киллер умрет.
– Он так и так умрет, – сказала она. Лейси? Алан?
– Это не поможет, – вздохнул Джерри. – Имея жезл и быстрого коня, кто-то один, быть может, и смог бы удрать в Меру… такое бывало. Только это должен быть очень быстрый конь.
Дом содрогнулся. Бревна заскрипели, с грохотом полетели доски. За дверью заорал Грэм. Кто-то ломился через заднюю стену. Снова затрещало, словно кто-то вырвал кусок стены. Зазвенело стекло.
– Но должно же быть что-то! – простонала она, уставившись в запертую дверь. Джерри за ее спиной бормотал что-то неразборчивое.
Грэм закричал громче, к нему присоединился Карло.
Джерри поднялся.
– Все, что я могу придумать, – сказал он, – это стать перед дверью, и, когда это ввалится к нам в комнату, я просто упру ствол в его чертову тушу. Может, хоть так его проберет.
Или оно сграбастает его первым.
БУМ! Дом покачнулся, потом заскрипели половицы.
– Кажется, оно уже в доме, – сказала она. – Тяжелое… как черт.
Джерри обошел диван и стал перед дверью, взяв автомат на изготовку. Она оставалась на месте; ее всю трясло.
Потом что-то громко затрещало – судя по всему, тумбочка, решила она – и послышался далекий стук падающих предметов, словно вошедший выбрасывал всю мебель на улицу.
Грэм замолчал… Карло замолчал… еще стук… тишина. Джерри молчал.
Дом трясся, доски скрипели. Казалось, тот, кто ворвался в дом, ступает очень осторожно, боясь, что пол под ним проломится.
Потом дверь спальни с треском слетела с петель и обрушилась на пол. В темноте горели два глаза – слишком далеко друг от друга… слишком высоко…
Боже, какое огромное!
Она слышала его дыхание – глубокое, редкое, словно огромный зверь принюхивается… Да и запах шел как от зверя: зловонный, едкий.
Джерри всхлипнул.
Оно снова взревело – рык заполнил весь дом и не смолкал, полный злорадного торжества и ярости. Огромная рука вцепилась в косяк и вырвала всю перегородку от пола до потолка, отшвырнув ее в сторону, и она вдруг увидела его целиком: черный нос размером с бельевую корзину, почти упирающиеся в потолок рога, плечи, которые вряд ли прошли бы в дверь, необъятная грудь, свисающие по сторонам руки, и…
НЕТ, ТОЛЬКО НЕ ЭТО!
