детьми, но не всегда ее речи были понятны, чтобы те не выдали Ее тайн менее значительным богам, молодым и глупым. Как правило, она заботилась об Избранных, хотя даже они не могли полностью на нее полагаться. Если интересы двоих войдут в противоречие, она поможет обоим или одному. Или обманет обоих.
Салтайя начала приводить себя в порядок, продолжая раздумывать над головоломкой. Ее положение осложнялось. Братья, в особенности Терек, стали опасно неразумны. Чтобы его приструнить, ей придется пробыть в Трайфорсе несколько дней, но вряд ли ей удастся продлить его жизнь больше чем на год или два. По дороге домой она будет вынуждена остановиться в Косорде, чтобы поработать над Хорольдом. Временами даже Стралг вызывал у нее опасения. Он был прирожденным воином, и его нечасто приходилось подвергать Лепке, но тревожные вести из Флоренгии свидетельствовали о том, что и он теряет былое могущество.
Да еще эта новость о гибели Квирарла, ее последнего сына, и донесение касательно «Нового Рассвета» в Натервале. Учитывая, что близится зима, эту проблему надо было решать в первую очередь. Прошлой ночью она отправила предупреждения Хорольду и Эйду, приказав им начать подготовку к весенней кампании, пока предатели не стали еще сильнее.
Дело всей ее жизни разворачивалось у нее перед глазами.
— Безмозглая сука! — Салтайя влепила Гуите такую пощечину, что та упала. — Я велела принести
Жалобно скуля, Гуита бросилась выполнять поручение. Девушка была совершенно безмозгла, даже одеть госпожу толком не могла. Придется ее заменить, а то скоро она и сама одеваться не сможет. Подчинение, которое применяла к ней Салтайя, давало полный Контроль, но быстро сжигало разум. Не сравнить с методичной Лепкой. Именно ей подвергали Салтайя и Храг его сыновей, от самого зачатия и до сих пор.
Салтайя прогнала неприятные мысли и сосредоточилась на одевании, стараясь не обращать внимания на неуклюжие попытки Гуиты ей помочь. Дворец в Трайфорсе, несомненно, был самым мрачным и безликим дворцом на всей Грани, и за годы, прошедшие с тех пор, как Стралг положил конец местным королевским династиям и назначил своего брата сатрапом, Терек не сделал ничего, чтобы его изменить. Не важно; все равно приятно натереться ароматными маслами и одеться в чистую одежду, пошитую специально для тебя. Полюбоваться собой в большое серебряное зеркало, пока Гуита расчесывает твои волосы — нежно, как крестьянка, молотящая зерно.
Волосы Салтайи были снежно-белыми, всегда. Кожа — необычайно бледной даже для вигелианки, а глаза удивительного темно-синего цвета — Храг сказал, что он позаботился об этой отличительной черте, когда она только родилась. Ее вытянутое лицо никто не назвал бы красивым, но от красоты гораздо меньше толку, чем от власти. Салтайе до сих пор никто не дал бы и сорока, хотя на самом деле ей было в два раза больше.
— А теперь покрывало.
Поддерживая репутацию Королевы Теней, она всегда носила только черный цвет, скрывая под покрывалом волосы и шею, а под длинными рукавами — кисти рук. Кроме многочисленных Гуит да нескольких привилегированных лиц никто не видел ее тела. До отъезда из Трайфорса ей придется найти себе новую Гуиту. После первого эксперимента в Подчинении она всех горничных звала Гуитами.
Однако очередной служанке придется подождать. Первым делом необходимо выяснить, является ли девчонка Селебр Избранной Ксаран. Впрочем, нужно дать ей фору и перевести в какую-нибудь из подземных камер, чтобы она могла воспользоваться силой Матери. А затем отправить к ней вериста, обещанного Тереком, самого дикого и грубого. В Скьяре Салтайя могла устроить изнасилование в камере с потайным глазком, чтобы понаблюдать, как все происходит, но в Трайфорсе подобных удобств не было.
Неважно. Если насильник покинет камеру с довольным видом, значит, девушка не Избранная, и ей придется смириться с будущим замужеством. Если же станет понятно, что Фабия Селебр взяла насильника под Контроль или он не выйдет оттуда вовсе, тогда Салтайе придется найти укромное местечко для разговора с девчонкой — на реке такой возможности не было. Чтобы убедить Фабию сотрудничать, она для начала признает, что ее племянник Катрат Хорольдсон — не самый лучший жених, а потом расскажет ей, как без лишних усилий переделать любого мужчину. Все равно что перешить платье, и даже проще. Зерно идет в еду только после того, как его соберут, перемелют, замесят из него тесто и испекут; с мужчинами то же самое.
Ее размышления прервал стук в дверь.
И прервал надолго.
Она в ярости мчалась по пустым каменным коридорам. За ней и впереди трусили веристы в полосатых накидках, с голыми руками и ногами. Они промчались через комнату стражи, где прочие воины бросились врассыпную и испуганно прижались к стенам. Правильно сделали.
Комната, в которую она влетела, была с голыми стенами и даже без спальной платформы. Повсюду валялись разбросанная одежда и другие вещи девушки, словно эти идиоты раскидали их в поисках беглянки. Салтайя подошла к единственному окну с двумя бронзовыми прутьями. Убедившись, что с ними все в порядке, и они стоят на своих местах, такие же древние, как и сами стены, она положила руку на камень и уловила едва заметный след присутствия Древнейшей, поднимающийся из самого сердца мира. Даже Салтайя, обладавшая шестидесятилетним опытом, не смогла бы отсюда сбежать. Возможно, ей бы удалось как-то обмануть тюремщиков и заставить их открыть двери, но взять под Контроль сразу восьмерых никому не под силу. Избранная или нет, девчонка, судя по всему, воспользовалась чей-то помощью.
Снаружи лил сильный дождь, и по улицам неслись потоки воды, заставляя прохожих спешить по домам. Если убрать дождь и дневной свет, именно эту улицу Салтайя видела во сне. Значит, Бенард Селебр вызволил сестру из темницы? Именно такое послание отправила ей Темная.
Она повернулась к веристам. Два ее личных стража, которых она держала под Контролем, Эрн и Брараг, стояли рядом с ней, не сводя глаз с остальных. Два провинившихся тюремщика мялись у нее за спиной, еще два были снаружи и заглядывали в дверь. Она не помнила, как зовут их командира, но это не так важно, а скоро и вовсе потеряет значение.
— Выходит, вы не в состоянии уследить за обычной девчонкой?
Командир фланга оскалился.
— Мы всю ночь просидели за дверью. Никаких посетителей не было, никто не приходил и не уходил…
— Кроме пленницы.
— Мы не сражаемся с богами! А выпустил ее отсюда не смертный.
— С каких это пор священный Веру принимает оправдания? Выследите ее!
— Мы пытались, миледи. Дождь… Мы не смогли учуять ее запах. — В самом деле, его короткие волосы и борода были мокрыми.
— А укрист Вигсон? Полагаю, он тоже исчез? Ты за ним послал?
Кивок.
— Наверняка он дал стражникам взятку, — решила Салтайя. — Ничего, Свидетельницы вытянут из них правду.
— Тюремная стража исчезла. — Командир фланга тоже с радостью провалился бы под землю.
— Свидетельницы найдут и Вигсона, и их! — уверенно заявила Салтайя.
Даже если беглецы вне поля их зрения, Свидетельницы расскажут Тереку, в какую сторону они направились.
Не стоило ей рассчитывать, что самый богатый человек Вигелии будет сидеть в общественной тюрьме. Хорт Вигсон был нужен ей лишь в качестве заложника, чтобы Фабия хорошо себя вела. Вероятно, он заплатил тюремщикам столько, что они вполне смогут избежать гнева сатрапа и начать где-нибудь новую жизнь. Дешевле было их прикончить, но такие методы у Хорта Вигсона не в ходу. Умным людям не нужно нарушать закон, говорил он — они в состоянии изменить его под себя. Однако даже ему не позволено подкупать веристов.
Салтайя направилась к двери.
— Заприте здесь этих тупиц до тех пор, пока я не переговорю с сатрапом.
