Но спутник не последовал за ним. Он воткнул копье концом в землю и оперся на него. Его раскрашенная грудная клетка все еще вздымалась и опускалась после бега.
– Здравствуй, Ниад, – тихо проговорил он.
Гвин отшатнулась. Почувствовав руку Тибала у себя на талии, она резко ее оттолкнула.
– Полион? – прошептала Ниад.
Череп, в котором невозможно было узнать прежнего Полиона, кивнул.
– Добрый день, бабушка.
– Добрый день, Полион.
У Гвин все заныло внутри. Полион вырос, раздался в груди и был так же страшен, как все Череполикие. В нем ничего не осталось от озорного мальчишки, которого она так недолго знала, на юношу, которого любила Ниад. Ей стало дурно – и не только от беременности. Конечно, ему отрубили нос, и лицо было бело- черным. Какие страдания он, наверное, перенес!
– Ты, конечно, знаешь про деда, – словно мимоходом спросил он. Она кивнула.
– Он умер очень быстро.
– Ты был там?! Лицо-череп исказилось.
– Я не мог их спасти.
– Разумеется. – Гвин содрогнулась. – Конечно, не мог.
– Воин должен подчиняться приказу.
– – Да.
– Ну что ж… – Он пожал плечами. – Надо идти – впереди сражение.
Он взял копье и повернулся.
– Полион! – воскликнула Ниад. Он посмотрел на нее:
– Все такая же хорошенькая. Ты вышла замуж, красотка?
– Нет. Я все еще твоя жена.
– Ты – моя вдова. Тебе сообщили о моей смерти. – Он оскалил зубы. – Кто знает, может, сегодня это сообщение станет правдой.
– Я все еще люблю тебя. Он помедлил.
– Меня нельзя любить.
Казалось, он не был уверен, что это так. Может быть, ждал опровержения?
– Я правда люблю тебя, Полион. Разве я не могу быть твоей женой, несмотря ни на что?
– Ты хочешь стать одной из наших женщин? Которыми мы пользуемся вместе с братьями?
Гвин попыталась что-то сказать, но почувствовала, что ее сейчас вырвет желчью.
– А нельзя принадлежать в основном тебе?
– Нет. У нас все общее. Мы все равны. Ты этого хочешь, Ниад?
Она покачала головой:
– Нет. А ты?
Раскраска на лице Полиона шевельнулась, но прочитать его выражение было невозможно.
– Нет. Нет, мне… мне бы это не понравилось.
Ему, казалось, было стыдно это произнести.
– Я смогла бы вылечить твой нос, Полион.
– Нет! Я – Череполикий и горжусь этим. Ты думаешь, я хочу опять стать крестьянином? Они болтают, что тоже зарданцы, но они просто не знают, что говорят. Недочеловеки! Тьфу!
– Я всегда буду тебя любить.
– Мне пора идти.
– Я всегда буду тебя любить.
– Проклятие! – Из дыры в лице раздался странный чмокающий звук. – Иметь собственную женщину разрешено только Погубителям. Война будет долгой… Если я не умру… Будешь ждать, пока я получу это звание?
– Да! – ответила Ниад. – Буду ждать столько, сколько надо.
Он горько рассмеялся:
– Не дождешься. Столько лет!
– Дождусь…
И Ниад прошептала что-то похожее на «лягушонок». Гвин не верила своим ушам. Полион оскалился.