– Ей эту помолвку навязали! Она дала согласие, только чтобы выиграть время и в надежде отвадить остальных.
Правитель пожал худыми плечами. Драгоценные камни орденов заиграли всеми цветами радуги.
– Теперь, возможно, она не станет упорствовать.
Булрион сказал с ужасом:
– Но если и так, женится ли на ней этот Коло, если у нее ничего нет?
– Право, не знаю. Лиам может решить, что, разорвав помолвку при таких обстоятельствах, Гуршиты потеряют лицо. Но так или иначе посмешищем они станут. Очень неловкое положение вещей. Он способен подстроить несчастные случаи для тех, кто ему мешает. Да и Винал Эсотерит любит сводить счеты.
С трудом подавляя ярость, Булрион сказал:
– Меня неприятно удивляет, что власти Далинга не могут обеспечить безопасность достойной горожанке, такой как Гвин Солит.
Старик поднялся с дивана и выпрямился так, словно у него разболелась спина. Черные глаза пылали холодным огнем.
– Мы живем в печальное время, и я посоветовал бы ей то же, что и тебе, Булрион-садж, – покиньте город, и поскорее.
17
Первой бедой этого дня был неожиданный вызов Булриона во дворец правителя. Второй стал бунт. Все слуги, кроме Ниад и старой Шумы, заявили, что уходят. «Гостиница на улице Феникса» стала местом опасным для жизни. Гвин только посочувствовала им – она и сама так считала. Заплатила недельное жалованье, пожелала удачи, но стражи у дверей отказались их выпустить.
После чего Шума принялась их стыдить, и они взялись исполнять свою работу. Но к этому времени кухнями завладела Элим во главе других женщин семьи Тарнов, и воцарился хаос, достойный Джооль.
К тому времени, когда распри уладились, Гвин обнаружила, что стражи не позволяют лавочникам вносить в дом припасы, купленные на этот день. Она вышла к ним и потребовала, чтобы они показали ей приказ, который обрекал ее гостей вместе с ней на голодную смерть. В конце концов, она одержала победу и вернулась во двор ждать новой бури.
К этому времени Поуль уже озаряла двор теплыми лучами. Единственным напоминанием о ночной битве оставался пустой пьедестал Огоуль в ипостаси насмешницы – эта статуя не принадлежала к ее любимым, хотя Кэрп утверждал, что она одна из самых ценных. Ну, теперь она превратилась в груду яшмовых осколков у стены конюшни. Тарны обоего пола и разных возрастов были в полном наличии – женщины болтали, мужчины, почти все, толпились у стола, бросая кости. Тарны всегда были приятными постояльцами: не требовали, чтобы им прислуживали, лишь бы хорошо кормили.
– Потому что ты слишком туп, чтобы играть в кости, – донесся сверху сердитый голос.
– От такого слышу! – Непривычный выговор показал, что спорят на галерее никак не Тарны.
– Вот так мы потеряли все деньги, и нам пришлось нищенствовать!
– Так это же ты, Джасбур.
– Ну-у, а ты был слишком туп, чтобы меня остановить!
– Я же спал.
– Кроме того, у нас теперь денег нет, и играть ты все равно не можешь.
– От такого слышу, – проворчал второй голос.
Гвин прошла дальше.
– Тревожишься, Гвин-садж? – Пухлая сереброволосая Элим сидела в тени и вязала распашонку.
– Просто меня задергали! – Гвин села на табурет рядом с ней. Общество Элим ей нравилось. – Не оберешься всяких хлопот!
Да, она тревожилась. Тревожилась за Булриона, не понимая, почему из всех выбрали именно его, гадая, какому допросу его сейчас подвергают. Она тревожилась, что вот-вот явятся какие-нибудь начальники расследовать ночные убийства. Она тревожилась из-за Гуршитов, тревожилась, не зная, как ей уклониться от брака с Коло, взять назад свое обещание. И страшилась мысли, что ее ивилгратка может быть изобличена с минуты на минуту.
Ей был нужен Кэрп… или кто-нибудь еще. Кто-нибудь, с кем можно делиться бедами.
– В Далинге я просто отдыхаю, – объявила Элим под; деловитое пощелкивание спиц. – Дома всегда нужно кормить, мариновать, мыть, чинить, коптить, резать, доить, подбрасывать дрова в огонь, поливать, печь или учить проситься на двор.
– Ты бы попробовала управлять гостиницей!
– Думаю, я справилась бы, привязав одну руку за спиной.
При этих словах глаза у нее весело заблестели, хотя, вполне возможно, она сказала сущую правду. Гвин прикинула, какой отпор получил бы Лиам Гуршит, испробуй он свои штучки на дородной Элим Пананк.
Элим нахмурилась.
– Правду сказать, мне что-то скучно становится. Еще столько надо накупить на рынке! Если эти стражники в скором времени не уберутся, займу меч у кого-нибудь из мужчин и проложу себе путь на улицу!
– Если хочешь, я могу выпустить тебя через чердачное окно. Тебе придется спрыгнуть в проулок, но оно не очень широкое.