Джукион и Шупиим удалились, их сменил Тисвион с семьей. Однако, едва они ушли, как Возион привел в астран незваных гостей. А с ними – Тибала, Раксала, Заниона, Джукиона, Полиона, Ниад, Тисвиона и Уплиона – всех, кто должен был отправиться в Рарагаш.
Раксал Раддаит ошеломил ее. Чисто выбритый, вымывшийся, аккуратно причесанный, в чистой одежде, он совершенно не походил на грязного, заросшего щетиной отщепенца, каким выглядел вчера. Он словно стал другим человеком, и Гвин не могла этого понять.
Два-три часа заметно преобразили и Полиона. Глаза у него вновь были ясными, он окружал Ниад нежным вниманием, так что беда была не в женитьбе, а только в свадьбе.
Гвин уже знала, что семейные советы в обычаи Тарнов не входили – решения принимал Старик. Только что-то по-настоящему важное могло заставить Возиона привести их всех сюда. Булрион призвал на них Проклятие Поуль, а потом отвел в Дом.
Внутри было полутемно и чуть прохладнее, чем в астране. Конечно, нельзя было сказать, что они уединились тут, но в долине уединиться по-настоящему было трудновато. Зато рассесться было где. Двенадцать человек легко разместились на кроватях вдоль стен. Кроватей было много. Здесь Булрион Тарн зачал шестнадцать детей. Двое умерли; трое еще жили в родительском доме, одиннадцать он поселил отдельно. А кровати сохранил все. Гвин пришла к выводу, что от нее ждут, чтобы она вновь их заполнила.
Когда все сели, Булрион проворчал:
– Мы рады вам, чужестранцы, но вы прервали празднование моей свадьбы. Прошу, изложите свое дело побыстрее.
Их обоих покрывала дорожная пыль, и вид у них был измученный, словно они проделали верхом длинный путь. Гвин узнала Ордура, крупного, неуклюжего, мрачного трингианца, который появился в гостинице вместе с Лабранцией Ламит. Он сочетал заметное слабоумие с неприятной злобностью. Его спутница была смуглая уродливая женщина лет тридцати, которая почему-то казалась удивительно знакомой, хотя Гвин не могла вспомнить, где ее видела. Лицо, такое прискорбно уродливое, не должно бы изгладиться из памяти.
Только Возион остался стоять, прислонясь к косяку, и неприятно улыбаясь. Он как будто не смущался, что прервал обряд поднесения подарков чем-то пустячным. Никто другой еще не знал, что привело этих двоих в долину – кроме, конечно, Тибала Фрайнита, а его улыбка успокаивала не больше, чем рога ринувшегося в нападение быка.
Ордур принялся что-то невнятно говорить про какое-то селение, называющееся Черная Бухта. Гвин слышала про него, но знала только, что оно находилось на побережье дальше к югу. А Тарны вроде бы вовсе о нем не слышали. Видимо, в Черной Бухте несколько меченых попали в тяжелое положение. Но какое отношение это имело к Тарнской Долине?
Но тут женщина прикрикнула:
– Помолчи, Ордур! Дай я расскажу им.
В сумраке Тарны-мужчины нахмурились. Неуклюжий детина надул губы и замолчал.
Женщина уставилась на Гвин глазами-бусинами, расчетливыми, как у вороны.
– Мы виделись несколько дней назад, Гвин-садж. Тогда я была мужчиной. Меня зовут Джасбур.
Горбун?! Гвин содрогнулась от неожиданности и почувствовала, как напрягся Булрион рядом с ней.
Все кровати дружно заскрипели, и несколько голосов воскликнули:
– Судьбы!
Женщина словно бы извлекала злорадное удовольствие из впечатления, которое произвели ее слова.
– Да, Судьбы! Мы с Ордуром авайлграты.
– Скажи, что привело вас сюда! – Лицо Возиона, остренькая мордочка хорька, было в тени, так как он стоял спиной к дверному проему, но Гвин заподозрила, что его угрожающая улыбка прячет страх. Никогда прежде в долине меченых не было, а теперь их сошлось там шестеро.
В голосе Джасбур появилась жалобная хнычущая нота.
– Нас с Ордуром послали из Рарагаша искать тех, кто выздоровел от звездной немочи. Наши поиски были напрасными, пока два дня назад мы не добрались до Черной Бухты. Там укрылись шестеро меченых, и их положение отчаянное.
– Переходи к делу, – сказал Булрион. – Мы-то здесь при чем?
По безобразному лицу Джасбур расползлись складки и складочки, образуя подобие улыбки.
– У вас же уже есть ивилгратка, ведь так? В Далинге был разговор, что вы думаете приютить и джоолгратку. И разве я не вижу вон там Тибала Фрайнита?
– Тибал, ты знаешь этих двоих?
– Я не помню собственной матери, Булрион-садж, а авайлграта не способен узнать никто. – Шуулграт обернулся к Джасбур: – Кто сидит на седьмом сиденье?
– Смерть.
– Она из Рарагаша, – сказал Тибал. – Тут сомнений нет.
Булрион насупился, как обычно, когда сталкивался с чем-то непонятным.
– Так чего вы просите у нас?
Джасбур заломила руки.
– Самое меньшее, садж, немного еды и одежды, чтобы мы отнесли их детям. Я знаю, зарданцы не
