Вероятно, даже Брота не могла его услышать. Вероятно, это был невидимка. Или телепат.
Однако, если колдуны обладали любой из этих способностей, то они были непобедимы.
— Ого, ты, кажется, забеспокоился! — ухмыльнулся колдун. — Ты ведь говорил Джии, что доверяешься Богине?
Уолли знал, что побледнел, и отчаянно старался подавить дрожь во всем теле. Страх — да. Более того — страх перед неизвестностью. Однако больше всего его приводила в ярость собственная ничем не оправданная глупость. Идиот!
— Иди! — бросил Четвертый. — Туда! — Он кивнул в сторону сходней.
Капитан корабля был, вероятно, не настолько глуп, как могло показаться — он уже успел скрыться на палубе. Работа прекратилась.
Уолли поколебался, затем пожал плечами и повернулся. Он прошел между котлами, остановился у сходней и обернулся, глядя на колдунов.
— Дальше, к кораблю! — визгливым голосом скомандовал Четвертый.
Уолли послушно подошел к краю пристани и нырнул под настил.
Колдун удовлетворенно кивнул.
— Не люблю запаха воинов. — Его смех звучал столь же пронзительно, как и голос.
Молодой колдун улыбнулся.
— Сними повязку! — приказал он. Руки его были сложены на груди, как и у его начальника, и флейта исчезла. Возможно, магия действовала на близком расстоянии?
Уолли покачал головой и впервые за все время заговорил:
— Я Безымянный, на службе Богини.
Голос его звучал более твердо, чем он ожидал.
— Ты — воин седьмого ранга! А мы здесь почитаем Огненного Бога. Сними эту тряпку и завяжи волосы обратно.
Уолли молча подчинился.
Почему руки обоих колдунов были теперь спрятаны внутри объемистых рукавов? Казалось, они что-то там скрывали, то ли какое-то оружие, то ли некий колдовской амулет. Даже нож не предвещал ничего хорошего, а как бороться с магией, Уолли не имел никакого понятия. Их глаза холодно смотрели из-под капюшонов, но, похоже, они несколько успокоились, когда их пленник оказался от них в некотором отдалении. Означало ли это, что для того, чтобы их заклинания подействовали, требовалось некоторое время, и они нуждались в некотором расстоянии между собой и своими жертвами? Если так, то Уолли уже мог признать себя побежденным, поскольку теперь он был еще в большей степени окружен со всех сторон, чем прежде — вода с одной стороны, рулоны ткани позади, и доходивший до уровня груди настил впереди.
Он посмотрел вниз. Между пристанью и обшарпанным бортом корабля оставалось некоторое расстояние. Там было достаточно места, чтобы прыгнуть в обманчиво безмятежную воду. На Земле он не стал бы колебаться, но здесь даже в гавани вода была чиста от плавающего мусора, за исключением нескольких кусков дерева. Он не мог больше доверять богам, полагая, что те поймут его невежество и защитят его от пираний. Его уже предупреждали — чудеса никогда не совершаются по требованию. Путь к бегству был отрезан.
— Если хочешь, прыгай, — издевался старший колдун. — Это сэкономит мне заклинание и избавит меня от необходимости сталкивать тебя туда.
— Я подожду, — ответил Уолли со всем спокойствием, на которое был способен.
Колдун торжествующе ухмыльнулся, потом сказал своему спутнику, не отводя взгляда от воина:
— Сначала мы должны разобраться с моряком-сообщником.
— Оставьте его в покое! — крикнул Уолли. — Мы даже не были с ним знакомы до сегодняшнего дня. Я захватил его корабль под угрозой меча.
— Он говорит неправду, воин. Обычное наказание за лжесвидетельство — полный рот горячих углей.
— У него не было выбора, адепт! Я держал меч у горла его сестры!
Четвертый поколебался.
— Думаю, ты лжешь, воин. Но мы будем милосердны. Покажи ему, для чего мы используем котлы, раз ему так интересно.
Третий направился к Томияно, скользя среди медных котлов, словно призрак, казалось, не касаясь земли. Он подошел к нему вплотную и пристально посмотрел в глаза капитану, который был вынужден отступить, упершись в медные перегонные аппараты.
— Значит, хочешь знать, чем мы занимаемся, так? — В голосе колдуна звучало веселье. Похоже, он был более самоуверенным из двоих, и, соответственно, старший колдун не был столь самоуверен по сравнению с ним. Это означало, что надежда все же есть — но где, и какая?
Уолли не мог видеть лица Томияно, только его спину, но мог слышать ярость в его голосе:
— Прошу прощения. Я не знал, что они принадлежат вам.
Назревало нечто зловещее; голос колдуна звучал издевательски.
— Что ж, подними один, и я тебе покажу.
— Нет, — огрызнулся Томияно.
— Подними! — огрызнулся в ответ колдун.
Моряк упер руки в бока.
— Нет!
Колдун что-то пробормотал и махнул рукой перед лицом капитана. Томияно сердито отпрянул; потом он закричал и схватился за щеку. Он сложился пополам, ругаясь и топая ногами.
Уолли сжал кулаки и посмотрел на Четвертого. Тот все еще смотрел на воина, явно наслаждаясь его бессильной яростью и ужасом.
Разъяренный Томияно выпрямился и схватился за нож.
Нож исчез. Потрясение, похоже, несколько его отрезвило; он повернул полное страха лицо к Уолли. Он побледнел от боли, и с одной стороны его рта виднелся страшный ожог. Он тряс левой рукой, словно его пальцам тоже было больно.
— Когда кто-то слишком досаждает воинам, они отрезают ему уши, — сказал Третий. — Мы не такие варвары, но мы хотели бы помнить всех, кто преступает границы нашего терпения. Это предупредит любого из моих собратьев, кто встретит тебя в будущем, что тебе нельзя доверять. А теперь, капитан Томияно, подними этот котел!
На почтительном расстоянии позади колдунов собиралась толпа, а сверху за ними наблюдали моряки. Томияно бросил на Уолли яростный взгляд. Он присел и обхватил руками большой котел. Он не был тяжелым, и Томияно выпрямился, снова поворачиваясь лицом к своему мучителю.
— Мы используем их, капитан, чтобы разводить в них птиц, — сказал Третий. — Не веришь? Смотри!
Он протянул руку и снял крышку. Прямо в лицо Томияно с шумом вспорхнула белая птица. Ошеломленный, он отступил назад, споткнулся о какой-то горшок и рухнул на землю под металлический грохот покатившихся котлов. Двое колдунов от души рассмеялись, и мгновение спустя послышался смех моряков с корабля, а также со стороны продолжавшей расти толпы возле фургона. Томияно, пошатываясь, поднялся; птица кругами взмыла в небо и скрылась.
Молодой колдун повернулся и снова подплыл к своему начальнику; оба посмотрели на Уолли.
— Теперь твоя очередь, воин, — сказал своим высоким голосом Четвертый. Сердце Уолли отчаянно билось, и он думал о том, сколько потребуется времени на заклинание, и как быстро он сможет прыгнуть. Ему следовало это сделать, пока второй измывался над моряком.
Последовала пауза, мучительно долгая пауза, во время которой колдуны смотрели на воина, а воин смотрел на них. Уолли старался дышать медленно и не напрягать мускулы, но вскоре ему самому уже хотелось, чтобы они наконец начали что-то делать — что бы они ни замышляли.
— Ты оказался поразительно глуп, Уолли, — сказал Четвертый. — Даже для воина ты был чересчур глуп.
