Не отводя взгляда от Ннанджи, Заракано спросил:
— Сколько свободных меченосцев у тебя на борту, госпожа?
— Только адепт Ннанджи и один Первый, — пробормотала она, думая о том, вернулся ли Катанджи, и о том, может ли могущество колдуна обнаружить ее ложь. Шум дождя усилился, и снова поднялся ветер, заглушая бормотание Шонсу.
— Адепт Ннанджи — благоразумный человек, — сказал колдун тоном, который, по его мнению, должен был быть веселым. — Я тоже. Так что я полагаю, что должен пожелать тебе удачного дня, госпожа. — Снова сверкнула бело-синяя молния, осветив воина в оранжевом килте на фоне ослепительного сияния меди и бронзы позади него. — Я вижу, у тебя много груза. Я наложу на него заклинание, которое принесет тебе удачу.
Брота шагнула вперед и взялась за ручку двери. С помощью Олигарро она закрыла ее, скрыв за дверью Ннанджи, который так и не двинулся с места. Затем она оперлась на дверь, ощущая слабость и жуткую дрожь.
— Благодарю тебя, мастер Заракано, — сказала она. — Желаю удачного дня и тебе.
С неба обрушился дождь, потоки дождя, целая вселенная дождя, окутав палубу белым туманом.
Колдун кивнул ей, глубже надвинул капюшон и поспешил к сходням. Она видела, что на пристани его ждут двое колдунов-Вторых в желтых мантиях. Затем все трое быстро пересекли улицу и скрылись за завесой дождя.
— Даже самая страшная буря должна когда-то закончиться. Брота легла, чтобы утихомирить головную боль, но, видимо, задремала, так как ее разбудил стук в дверь.
— Кто там?
— Новичок Катанджи, госпожа.
— Одну минуту.
Буря почти кончилась. Корабль уже не так сильно раскачивался и трещал, и в окно лился солнечный свет.
Ее каюта представляла собой деревянную коробку, но больше, чем у других, с местом для стола и сундука, и с нормальной кроватью — единственной уступкой ее возрасту. Фонарь на шкафу был единственным на борту, являясь большим символом власти, нежели кинжал ее сына. Ее каюту украшали ковер, занавески и три небольших гобелена на стенах.
Она села на кровати и попыталась привести мысли в порядок. Ветер утихал. Вероятно, было около двух часов до заката, и солнечный свет пробивался из-под края туч. Видимо, скоро они смогут продолжить свой путь. Она с трудом поднялась и подошла к двери, чтобы впустить Катанджи. Он широко улыбался; лицо его было грязным, а волосы мокрыми.
— Пришел за деньгами, да? — усмехнулась она и отсчитала на столе его пятнадцать золотых. — Еще две серебряных? Что, если я скажу твоему брату?
Он внимательно посмотрел на нее и пожал плечами.
— Тогда я в следующий раз не стану тебе помогать, — сказал он.
Какой еще следующий раз?
— Откуда у Первого пятнадцать золотых?
— О, большая часть из них — это деньги Нанджа, — ответил он. — У меня те его десять, что он получил за Телку, помнишь?
Она протянула ему две серебряных монеты.
— Спасибо тебе,
— Рад был помочь,
— Плыть дальше. Эти, в капюшонах, знают, что твой брат на борту.
— Значит, ты не веришь в заклинание, приносящее удачу? — Глаза его блеснули.
У нее не было привычки обсуждать собственные решения — даже с Томияно, не говоря уже о сухопутных Первых, но…
— Нет. А ты?
Он усмехнулся.
— Конечно! Кроме того, Холийи только сегодня жаловался, как давно он не проводил ночь в гавани.
— Пусть моряк Холийи сам заботится о своей половой жизни, новичок, или Ннанджи придется побеспокоиться о твоей.
Он смущенно покраснел. В конце концов, он был всего лишь мальчишкой, однако сообразительности у него было не меньше, чем у торговца-Пятого.
— Что-нибудь еще? — спросила она, думая о том, успеет ли она принять душ, прежде чем они отчалят.
Он кивнул.
— У меня есть для тебя кое-какая информация. Думаю, она стоит золотого. Может быть, двух.
Она села на кровать, отчего веревки громко заскрипели, и подозрительно уставилась на него.
— Два золотых! Это что, эликсир жизни?
Он покачал головой.
— Откуда у тебя эта информация?
Он снова покачал головой.
— Не могу сказать. Хочешь услышать?
— Кто решает — стоит она одного золотого, или двух, или вообще ничего?
Он поколебался и пожал плечами.
— Полагаю, ты.
— Если мне она не нужна, тогда я не стану платить?
Он неопределенно кивнул, потом снова улыбнулся.
— Тебе она нужна. В городе есть два торговца медью, Джасиулко и Феннероломини.
Это ее заинтересовало.
— Как ты это выяснил? Ты был на берегу, в городе колдунов? Это безумие!
Он тряхнул мокрыми волосами.
— Воины не сходят здесь на берег, госпожа.
Она посмотрела на его ноги.
— Тогда я лучше скажу Том'о, чтобы он помыл палубу.
Он посмотрел вниз и прикусил губу, раздосадованный тем, что забыл о такой мелочи.
— Пожалуйста, не спрашивай, госпожа.
Где паренек ухитрился так перепачкаться? Его лицо, казалось, было покрыто слоем жира. Многообещающий мальчик. Собственно, решила она, он — одно из тех самых чудес Шонсу.
— Информация о торговцах, конечно, ценная, Катанджи, однако она не стоит двух золотых.
— Есть кое-что еще, — широко улыбаясь, сказал он.
— Давай.
— Две ночи назад был пожар, — возбужденно выпалил он. — Склад Джасиулко сгорел. Он потерял весь свой товар.
Брота уставилась на него, не в силах произнести ни слова. Она не сомневалась в том, что он говорит правду. Она протянула руку к мешочку с деньгами и молча подала ему еще два золотых.
5
Возможно, дело было в заклинании колдуна, но Брота предпочитала думать, что это работа Богини. Так или иначе, она оставила корабль в гавани на ночь, а утром известила обоих торговцев медью. Им
