– К тому, что ты можешь обещать бросить все это.
Дош подумал, что ослышался, да и у остальных вид был озадаченный. Будь это кто угодно, а не Освободитель, он решил бы, что его разыгрывают, но в глазах Д’варда не было усмешки, только вызов.
– Мне безразлично, кем был человек раньше, Дош, мне важно, кто он теперь.
– Ты хочешь сказать, ты поверишь мне на слово? Мне? Ты считаешь, что, если захочу, я сдержу свое обещание?
– Да. Ты говорил как-то, что крепче тебя ублюдка в армии не найти, и я тогда поверил тебе. Я верю тебе и сейчас. Если ты пообещаешь мне, что откажешься от всего этого, ты сдержишь слово.
Костер затрещал громче; дым уносился по ветру. Откуда-то из темноты слышались негромкие голоса, детский плач. Кто-то завел песню, похожую на гимн. Кто такие эти Свободные? Только отряд из Соналби или все это сборище разного сброда? Присоединиться к ним? Ему?
– Боги! – Все это сплошное безумие.
– Здесь только один бог. Твое решение? – Д’вард неожиданно рассмеялся.
– Я никогда еще не видел тебя таким напуганным, Дош!
Он боялся. Еще как боялся! У него дрожали руки.
– Я не могу!
– Можешь!
Ведь именно это хотел он услышать от Д’варда, верно? Тогда почему он не верит в это?
Освободитель пристально посмотрел на него:
– Мы знаем тебя как Доша Вестового. Если солдаты спросят о тебе, какое бы имя ты ни носил сейчас, мы можем ответить, что не знаем такого. – Он улыбнулся. – И потом, ты ведь действительно станешь совсем другим человеком…
Другим человеком? Такое решение нельзя принимать, не подумав как следует. Дош больше не будет одиночкой. Он будет одним из этих безмозглых сектантов Освободителя, одним из тех, кто направляется на верную смерть в Таргвейле. Он ведь был уже одним из них. Недолго.
– Как это тебя до сих пор не отловили Жнецы?
Д’вард только пожал плечами.
– Жнецы? – сипло расхохотался Гопенум. – Хочешь посмотреть на Жнецов? У нас их тут дюжина, если не больше. Стоит им оказаться рядом с Освободителем, как они уже больше не Жнецы.
– Что?
– Не обращай внимания, – сказал Д’вард. – Ты уклоняешься от ответа.
Дош еще раз неуверенно огляделся по сторонам. Он не мог разглядеть на лицах презрения, но знал – оно там. Они скрывали это из уважения к Д’варду, только и всего. Он с трудом встал – казалось, он весит больше их всех, вместе взятых.
– Желаю удачи. Вы все сошли с ума. Ступайте, несите смерть Смерти, если сможете. Я уж лучше постараюсь сохранить жизнь жизни.
Он повернулся и пошел. Он не сделал и трех шагов, когда услышал голос Д’варда:
– До встречи в Носокленде.
Он продолжал идти не оглядываясь.
12
Первые дома пришельцев в Олимпе строились по периметру узла. Когда места в круге больше не осталось, начали еще один, внешний, образовавший другую сторону улицы. После того как Палата уничтожила поселок, его отстроили заново по тому же плану. Как младший офицер Джулиан жил в дальнем, еще только-только строящемся квартале. Местоположение дома ясно обозначало статус его владельца, и это не было просто чванство – внутренние жилища обеспечивали некоторое оккультное преимущество. Если почитатели Неделимого в Вейлах молились апостолам, небольшое количество маны перепадало и тем, кто жил на узле. Конечно, в сравнении с той энергией, которую получали боги от своих почитателей в храмах, это сущие пустяки, но мана за долгие годы понемногу накапливалась.
Когда небо над горными вершинами окрасилось кроваво-красным, Джулиан ступил на дорожку, ведущую через сад Пинкни ко входной двери. Как всегда, он ощутил легкое покалывание виртуальности. Через открытые окна доносился негромкий смех развлекающихся энтаек. Не прошло и трех минут, как он уже держал в руке стакан тошнотворной жидкости, сходившей здесь за шерри, и притворялся, будто ему интересен рассказ хозяйки о новом саде камней, который строят для нее Морковки.
Сбежав при первой же возможности от Ханны Пинкни с ее садоводческой сагой, он начал переходить от группы к группе. Ему предлагалось обсуждать поло и крикет – Морковки обучились играм и, представь себе, старина, здорово в них преуспели – и, разумеется, погоду. Об Освободителе не было сказано ни слова.
– Потрясающие новости из Фитвейла! – громко воскликнул Проф Роулинсон.
– Похоже, Имфаст приказала своим жрецам сменить цвет с красного на синий!
– Правда? – удивилась Долорес Гарсия. – А… а кто такая эта Имфаст? – добавила она, немного подумав.
– Богиня… гм… женской зрелости. Так или иначе, она переметнулась от Эльтианы к Астине! Важный ход в Большой Игре!
– Потрясающе!
Проф пустился в пространные объяснения. Джулиан ничего не знал об Имфаст, да и не хотел знать. Он
