– Я могу довериться только тебе! Я все объясню по дороге. – По крайней мере отчасти… – Ты мне нужен, Пиол. И это будет хоть немного похоже на старые, добрые времена. Купеческие караваны отправляются в полдень с…
Пиол замотал головой.
– Я не могу, Элиэль, – прошептал он.
– Не можешь? Почему?
Он снова оглянулся, по-стариковски повернувшись всем телом. Потом опять посмотрел на нее; лицо его покраснело от стыда.
– Издать книгу стоит денег. Боюсь, я до сих пор должен.
Она сунула руку под плащ за кошельком.
– Сколько?
– Я не могу взять твоих денег! – Он отпрянул от нее.
– Пиол! Что ты хочешь этим сказать! Уж не намекаешь ли ты на то, что в моих деньгах есть что-то постыдное? Я заработала их своим пением.
Он продолжал нерешительно трясти головой.
– Сколько? У меня куча денег! Мне нужен спутник для далекого путешествия. Возвращайся туда, сунь эту метлу в горло этому старому Балвону и собери свои шмотки! Встретимся вон в той булочной напротив. Позавтракаем свежими горячими булками и обсудим план путешествия. Ну, Пиол?
В булочной было жарко и довольно темно. Она была битком набита слугами и хозяйками, спешившими накупить хлеба на день, но все же в ней нашлось несколько шатких столиков и стульев. Элиэль уселась в углу и принялась ждать. Она заказала горячих булок и немного слабого сладковатого пива, которое юргиане пьют по утрам, хотя ей не хотелось ни есть, ни пить. Эту ночь она провела в очень хорошей, дорогой гостинице, так что с утра уже плотно позавтракала.
Она не принадлежала Тигурб’лу, хоть он и держал себя так, словно она – его вещь. Более того, за несколько минут до того, как навсегда покинуть его заведение, она сумела устроить в своей гримерной совершенно замечательный погром – просто удивительно, чего можно достигнуть с помощью острого ножа. И главное – в полной тишине! Эти ублюдки, конечно, сделают все, что в их силах, чтобы вернуть ее. Нет, самое время для перемены декораций.
И потом, славно будет снова повидаться с Д’вардом. Возможно, он сумеет объяснить свое бегство от нее в Суссе. Не стоит судить его, не выслушав.
Она подавила зевок. Ей удалось поспать совсем немного – выспаться ей не дали странные сны: незнакомый ей поклонник, потрясающе красивый молодой мужчина с усами. Странное дело, она не могла вспомнить ни его имени, ни вообще чего-то, кроме лица и очень волосатой груди.
Наконец появился Пиол, согнувшийся под тяжестью мешка. Он был одет в какое-то штопаное- перештопаное тряпье, давно потерявшее свой первоначальный цвет. На голову он повязал белый тюрбан – такие носили в Ниолленде, но и в Юргленде они не были редкостью. Он показался ей таким крошечным, но по крайней мере отсутствием аппетита он не страдал. Он с жадностью впился остатками зубов в мягкие, намазанные маслом булочки так, словно не ел по меньшей мере две недели.
Ее замысел не вызвал у него душевного подъема – видимо, все силы у Пиола ушли на еду.
– Тебе надо любой ценой попытать счастья в Джоале, дорогая моя. Я буду рад помочь тебе чем смогу. Возможно, у меня еще остались друзья среди тамошней артистии, а равной ей, как ты и говорила, в Вейлах нет. Но вот Д’вард… Зря я упомянул о нем. Мне кажется, тебе лучше не сыпать соль на старые рань).
Что так беспокоит старого балду?
– Ох, что было, то прошло. Будет приятно снова повидаться с ним.
– Ты думала иначе, когда я рассказал тебе о нем.
– Ерунда! Я просто удивилась. Скажи лучше, почему ты решил, что он направляется сюда?
– Ему ведь, – пробормотал он с набитым ртом, – нужно в Таргленд, так? Так говорится в «Завете». Очень просто вычислить все по названным там местам.
– Расскажи.
Он покосился на свой мешок.
– У меня есть с собой экземпляр… но, пожалуй, я и так вспомню. Ты сама выстроишь их в правильном порядке… Стих тысяча первый: «Во гневе сойдет Освободитель в Таргленд. Боги да бегут от него; склонят они головы свои пред ним, падут ниц у ног его». Храм Зэца расположен в Таргленде, там же, где храм Карзона, значит, там его и должен искать Д’вард.
– Но если он в Джоалвейле, ему гораздо ближе будет через Нагвейл и Лемодвейл.
– Он идет не самым коротким путем! – Пиол, похоже, хорошо изучил «Завет». Каким бы старым и больным он ни казался, голова его оставалась ясной. – Стих двести двадцатый: «На Носокслоупе придут они к Д’варду сотнями, даже Предатель».
Она заставила себя не отвести взгляд.
– Кто такой Предатель?
– Не знаю. – Он тоже хотел бы знать это.
Она неловко пожала плечами.
– Значит, идем в Носоквейл. Что там дальше?
– Тот стих насчет Ниола, острых мечей и молодых мужчин, чьи кости останутся там.
