На несколько секунд все оцепенели. Потом разразился сущий ад. Завизжали рыжеволосые слуги – один из них нырнул прямо в окно, со звоном высадив стекло. Роняя стулья, с грохотом повскакивали с мест гости. Двое или трое мужчин и по меньшей мере половина женщин вообще исчезли. Хрусталь, фарфор и серебро полетели на паркетный пол. Топот и вопли стихли вдали, и воцарилась мертвая тишина.
Алиса замерла на стуле от изумления не в силах даже пошевелиться.
– Главный? – спросил вошедший. – Кто у вас тут главный?
Ревун сидел на дальнем от него конце стола, рядом с Алисой. Его полное лицо сделалось серым как пепел, но он поднял упавшую свечу и прежде, чем от нее занялся пожар, поставил ее обратно на место.
– В настоящий момент обязанности председателя исполняю я, сэр Резерфорд, Бернард Резерфорд, к вашим услугам. Мы, кажется, не имели чести быть представленными друг другу?
– Я Зэц, – прохрипел вошедший.
Ханна Пинкни осела в обмороке. Джамбо с завидной ловкостью успел подхватить ее и как перышко опустил на стул.
– Добрый вечер, ваше превосходительство, – неожиданно тихим для себя голосом произнес Ревун. – Раз уж вы здесь, не откажетесь ли от рюмки вина?
– Нет.
Резерфорд уселся, и остальные наконец последовали его примеру. Каким-то образом стулья оказались стоящими как положено, словно никто их и не ронял. Резерфорд откинулся на спинку стула и посмотрел на зловещую фигуру.
– В таком случае прошу вас, изложите дело, которое привело вас сюда.
Лицо по-прежнему едва белело под капюшоном, глаза темнели черными впадинами, и все же фигура излучала презрение.
– Я пришел сказать тебе, чтобы ты отозвал своего пса или расплатился за него. Только от его поведения зависит сохранность Олимпа и каждой души в нем.
– Моего пса? Я не ошибусь, если предположу, что вы имеете в виду мистера Эдварда Экзетера, известного в народе как Освободитель?
Великолепно! Каким бы громким и надоедливым ни был Резерфорд в обычной обстановке, сейчас он держался молодцом. Алиса подавила идиотское желание захлопать в ладоши.
– Не ошибешься! – буркнул Зэц. – Останови его как хочешь, но останови, или я оставлю от всей этой долины одни головешки.
Ревун подавил зевок.
– Мне ужасно жаль, ваше превосходительство, но, боюсь, вас неверно информировали. Эдвард Экзетер не из наших. Никто из нас не видел его почти два года – не сомневаюсь, ваши люди докладывали вам об этом. Он действует независимо от нас. Прошу вас, адресуйте свои протесты ему лично.
– Значит, я могу убить большинство вас прямо здесь и сейчас?
Ревун пожал плечами. Лицо его вновь приобретало нормальную окраску.
– Не сомневаюсь, это в ваших силах, но позвольте предупредить вас, сэр, что мы находимся на узле и что каждый из нас умрет, веря, что делает это ради дела Эдварда Экзетера. Вы хотите сделать нас мучениками?
Последовало молчание, словно этот вздор действительно означал какую-то угрозу.
Бог смерти испустил громкий гортанный рык.
– Тебя предупредили. Запомни!
Он колыхнулся, словно столб черного дыма, и исчез. Алиса снова ощутила на коже леденящее прикосновение отворившегося портала. С минуту все продолжали молчать, словно не веря в чудесное избавление, потом разом заговорили.
– Отменно проделано, старина, – заметил Джамбо.
– Зрелище что надо, – согласился Пинкни. Он встал и поспешил к своей жене, вокруг которой уже хлопотали женщины. – Не передашь сюда капельку бренди, Ларри?
– Трамлин! – взревел хозяин.
Интересно, подумала Алиса, почему она сама-то не особо испугалась? Она вообще не помнила, чтобы ей было страшно, хотя сейчас ее и пробрала легкая дрожь. Может, вся эта шарада показалась ей слишком нереальной? Или это просто шок?
– Хам, невоспитанный хам! – возмущался Ревун. Лицо его теперь раскраснелось. – Что вы скажете на это, Проф? Проф!
Роулинсона не было видно.
Вошел дворецкий – лицо белое, как его накрахмаленная ливрея, рыжая шевелюра всклокочена. В руках он держал серебряный поднос с графином и дюжиной рюмок. Рюмки негромко дребезжали, когда он ставил поднос на стол.
– Молодчина, Трамлин, – воскликнул Чейз. – Капелька бодрящего – это как раз то, что не помешает нам всем. Как там, на кухне, все целы?
– Несколько мелких порезов, Тайка. Ничего серьезного.
– Тогда обнеси всех. И на кухне можете раздавить бутылочку, ясно? Завтра утром переговорим насчет прибавки к жалованью.
