– Черт! – повторил он. – Думает ли, черт возьми, Экзетер о том, что творит? – Он и не подозревал, что говорит это вслух, пока Домми не ответил ему:
– Он принимает их помощь, Тайка!
– Он… что?
Домми жалко кивнул; лицо его так сморщилось, что все веснушки, казалось, вот-вот спрыгнут с него и разбегутся в разные стороны.
– Тот человек на камне. Тайка, он говорил, что Демон Ирепит появлялась в Ринувейле, что она на стороне Освободителя. Она рассеяла для него отряд королевских солдат. И он говорил, что сам-был прошлой ночью с Освободителем в Ниоле и собственными глазами видел Демона Висека в храме. Тайка!
Джулиан отпустил несколько словечек, которыми не пользовался со времен битвы при Сомме. Неужели Экзетер продался оппонентам Зэца в Пентатеоне? Ревун и остальные в Олимпе совершенно правы. Освободитель обрушит Церковь Неделимого, как Самсон храм Дагона.
Урсулу хватит кондрашка.
29
Тропа поднималась на островок, на одном конце которого располагалось маленькое крестьянское хозяйство, а остальная часть его заросла высоким кустарником. На краю тропы стояло пятеро мужчин с копьями и большими круглыми щитами. Не требовалось наполеоновского гения, чтобы догадаться: где-то за их спиной расположился на отдых Эдвард Экзетер.
Джулиан дошел сюда в сопровождении Домми, Гартуг’на Бумажника, жены Гартуг’на и их детей – двое старших всю дорогу молчали, а младший, трехлетний малыш, хныкал не переставая. Гартуг’н говорил на джоалийском, который худо-бедно понимал даже Джулиан. Он подробно поведал, как они возвращались домой, в Ниол, из гостей от престарелой матери, как они остановились послушать проповедь Освободителя и как их глазам чудесным образом открылась правда. Гартуг’н сразу же решил последовать за Освободителем и захватил с собой семью. Он словно качался на волнах религиозного экстаза. Жена же его, неприметная, непривлекательная женщина, казалась озабоченной. Дети – грязны, голодны, усталы и сбиты с толку.
Ближний часовой был крепким молодым мужчиной с темными волосами и курчавой бородой. Его кожу покрывал ровный коричневый загар – такой встречается у испанцев или индусов высших каст, если те, конечно, живут на свежем воздухе и ходят только в набедренной повязке. Копье представляло собой шест в запястье толщиной, увенчанный сверкающим металлическим острием, на вид очень острым и устрашающим. Часовой оскалил белоснежные зубы в приветливой улыбке и выпалил заученное приветствие на ломаном джоалийском, служившем основным языком общения в Вейлах:
– Освободитель будет проповедовать сегодня вечером в Шуджуби. Еда будет там. Пожалуйста, проходите, дайте ему отдохнуть, и да пребудет с вами благословение Неделимого.
Гартуг’н покорился немедленно, прикрикнул на младшего, чтобы тот прекратил хныкать, и погнал свое семейство дальше.
Джулиан улыбнулся в ответ:
– Он захочет видеть меня. Мы с ним старые друзья. Конечно, если он спит…
Улыбка слегка померкла.
– Пожалуйста, проходи, брат.
– Уверяю вас, я знал Освободителя с детства, и он будет очень рад видеть меня. – Джулиан шагнул вперед и обнаружил, что путь ему перегораживает большой щит из бычьей кожи. Парень уже не улыбался.
– Проходи, сказал!
Джулиан онемел. Даже на Земле отставной офицер пройдет мимо обнаженного дикаря, не поведя и бровью. В Соседстве же за счет харизмы он обладал пробивной мощью танка.
– Послушай, приятель…
Часовой крутанул копье как былинку и воткнул острием в землю у самых ног Джулиана. Тот инстинктивно отпрянул, врезавшись в Домми.
– Сегодня вечером, у разрушенного храма в Шуджуби. – Часовой выдернул копье и нацелил острие в пояс Джулиану. Губы его снова улыбались, глаза – нет.
Другой нагианец, если это, конечно, были они, спешил ему на помощь. Ростом он заметно превосходил первого. Харизма Святого Каптаана здесь что-то не срабатывала. Эти воины слишком долго общались с Экзетером, и если уж он приказал что-нибудь…
Домми сложил руки рупором.
– Тайка Кисстер! – заорал он по-английски. – Это я, Домми Прислужник, из Олимпа!
Часовые хмуро переглянулись, явно сбитые с толку. Первый поднял копье, словно собираясь использовать его как дубинку, но второй рявкнул что-то и остановил его.
Джулиан гордо выпрямился, избегая встречаться взглядом с тем, что выше.
– Ступай и доложи Освободителю, что Каптаан Смедли и…
– Домми? – послышался голос из кустов футах в пятидесяти от них. Дальше последовало что-то совсем неразборчивое.
Что бы это ни был за язык, часовые его поняли, да и Домми тоже. Расплывшись в широчайшей улыбке, он поддернул мешок на спине и нырнул в кусты. Часовые даже не пытались остановить его.
Джулиан шагнул за слугой, но тут же уперся в щит из дерева и бычьей кожи.
– Тебя не приглашали.
