О, Лииб, Лииб! Лииб, неуклюжий, с ярко-золотистыми глазами, со смешными торчащими круглыми ушами. Лииб, с его привычкой посмеяться над собой, с забавной улыбкой, с нежностью. Лииб, куда ты ушел? Пиксы никогда не покидают свой Дом! Может быть, ты ушел, чтобы найти себе новую жену и привести ее сюда? Или взял нашего ребенка и пошел меня искать?
Нет, конечно же нет. Хранительница объяснила ей, что Лииб думал, будто она умерла. Он похоронил тело.
Тхайла уверенно шла сквозь темноту. При виде знакомых вещей ее сердце сжималось: колода для колки дров, бельевая веревка, камень, о который Лииб точил топор… Лодка, что он мастерил с таким усердием, вытащена из воды… Наверное, было бы проще отправиться на лодке, чем идти пешком, если ему пришлось взять с собой ребенка?
Или он оставил ребенка у старой Бууш в Доме Ниита? Тхайла с помощью волшебства заглянула в ветхую лачугу, стоявшую вдалеке на берегу реки, и увидела двоих спящих стариков. Ничто не говорило о том, что там есть ребенок.
Какая пустая, холодная ночь!
Затем Тхайла поняла, что ей следует искать, и увидела их среди деревьев – все три. Одна из них была совсем маленькой.
Позади могил, опираясь на посох, темнее, чем сама темнота, стояла Хранительница, словно Бог Смерти. На миг волшебница и полубог молча застыли друг против друга. Тхайла пыталась подавить рыдания.
– Так должно было случиться, – спокойно произнесла Хранительница.
Тхайла почувствовала, что в ней вскипают жгучая ненависть и ярость.
– Почему? Почему?!
– Ты знаешь почему, – сказала Хранительница. – Нам не дано любить.
– Это Зло!
– Дитя, ты думаешь, я этого не знаю?
И снова Тхайла с отчаянием прокричала те же слова, что и в Часовне:
– Нет! Только не это! Никогда!
Она попыталась убежать. Но Хранительница своим могуществом придавила ее к земле:
– Таково пророчество!
– Тогда пусть это пророчество не сбудется!
Взрыв волшебства расколол ночь и, расплющив хижину, закружил ее в столбе искр. Она сотрет с лица земли все, что напоминает об этом страшном преступлении. Второй удар превратил дровяной сарай и курятник в груду пылающих щепок. Третий смял горящие развалины дома и испепелил кустарник вокруг.
– Прекрати! – кричала Хранительница. – Слышишь, успокойся! Упрямица! Ты не слушаешь меня! А поклялась повиноваться мне!
И вновь огромной силы удар заставил землю содрогнуться. С гор громом отозвалось эхо.
– Поклялась? Что еще мне оставалось? Когда вообще я согласилась служить вам?
Удар!
– Ваше Зло проникло в моих родителей, чтобы они передали его мне, а я, в свою очередь, своим детям. Рабам приказывали производить рабов.
Удар!
– Поколение за поколением вынашивали в себе эту несправедливость.
Одна за другой волшебные молнии уничтожили лодку и загон для скота, поленницу дров и кучу мусора – все вокруг. Земля плавилась, но Хранительница еще терпела и удерживала Тхайлу на месте. Могилы исчезли. Ураган унес прочь пылающие остатки хижины, над лесом ревела буря. Далеко вверх по течению, в Доме Ниита, двое стариков проснулись в ужасе – земля тряслась и грохотала.
– Несправедливость?! – воскликнула Хранительница. – Может, ты хочешь сравнить меня со Злом, которое ждет нас во внешнем мире?
Борясь с удерживающей ее силой, Тхайла продолжала крушить все вокруг. По берегам реки горели и с треском падали деревья. Завывал ветер, и ледяные вершины гор Прогист отражали фонтаны огня, низвергавшегося в долину.
– Вы еще большее Зло! Вы убиваете младенцев!
Совершенно обезумев от боли и гнева, Тхайла обратила свои силы против самой Хранительницы.
Земля вздыбилась, пылающие, как уголья, камни разлетались из-под ног. Этот порыв заставил Хранительницу отшатнуться:
– Сумасшедшая! Ты наведешь на нас узурпатора!
– Ну и пусть придет! Разве будет хуже?
Река начала закипать, и раскаленные до красна горы Прогист сверкали во тьме.
– Сумасшедшая! – снова закричала Хранительница и отпустила Тхайлу.
Волшебница стремительно взмыла к небу и с шумом понеслась прочь, за пределы Тхама, во тьму, туда, где начинался внешний мир.
Позднее вспомнишь:
