Упрекнуть в недобросовестном исполнении обязанностей учетчика можно было кого угодно, только не его.
Возле Дома Собраний Тропа вилась среди густых зарослей кипарисов, встречавших весну смолистым запахом. Солнечные лучи, рассеянные легкой дымкой на небе, просачивались сквозь густые кроны. Влажный ароматный воздух будоражил кровь. Джайн снова подумал о Джул. Она определенно подозревает его в неверности. С чего это вдруг жену беспокоят его случайные связи, которые он себе позволяет в свободную минуту? Большинство его друзей поступали так же. Стоило ли быть волшебником, если нельзя воспользоваться сопутствующими преимуществами? Чего ей опасаться? В конце концов, не собирается же он уйти от нее и детей. Семь лет прошло после их первой ночи и полгода, как он стал полновластным волшебником и был переведен в ранг архивариуса. То четвертое Слово Силы, должно быть, оказалось слабоватым. Для стажера его способности были исключительными, для мага выше среднего, но последнее Слово не сделало из него по-настоящему могущественного волшебника, как он ожидал. Это его мучило. Ему все еще с трудом верилось, что судьба может быть к нему столь неблагосклонна. Неужели он навсегда останется скромным архивариусом – как Мирн?
Как госпожа Мирн, которая и вызвала его на это глупое собрание. Станет ли он мучителем новичков, как она? Джайн надеялся, что нет. Мирн никогда не выходила замуж, из чего следовал вывод, что она была кикиморой даже в молодости. Мирн бесилась от досады, что ее не перевели в более высокий ранг, хотя способностями она превосходила Джайна. Возможно, просто не находилось желающих взять на себя ее обязанности – стать наставником воспитанников Колледжа. Джайн по собственному опыту знал, какое удовольствие доставляло этой драной кошке запугивать новичков. Сам он до сих пор побаивался ее. Да, у Мирн, несомненно, вполне достаточно силы для более высокой категории. Сила зависит от Дара, а Дар или есть от рождения, или его нет.
У этой девчонки Тхайлы, например, уникальный Дар. Даже одно-единственное Слово Силы – слабое, приглушенное, фоновое Слово – наделило ее поразительным оккультным талантом, а не просто какой- нибудь полезной в земной жизни способностью. Получив еще три Слова, она станет могущественнейшей волшебницей. Лет через сорок ее сделают архонтом. А если у нее и вправду выдающиеся способности, она может в конце концов достичь должности Хранительницы. Ну зачем упрямиться этой дерзкой девчонке? Откуда Джайну могло быть известно, что она удерет с возлюбленным вместо того, чтобы отправиться в Колледж, как он ее наставлял? В тот первый день, когда он ее встретил, девчонка еще не замышляла бунта, в том он убежден.
Не его вина в том, что архивариусы так долго не замечали ее отсутствия, а он в ту пору все еще оставался учетчиком. Не его вина, что девчонка доигралась и ее успел обрюхатить какой-то ничтожный поденщик, не принадлежащий даже к обладающему Даром семейству. И уж совсем не вина Джайна, что она отказалась отправиться прошлой ночью в Теснину вместе с остальными послушниками.
Все проходят через Теснину! Посещение этого ущелья ни у кого не оставляло счастливых воспоминаний, а для нее, с ее мощным Даром, было бы во много раз неприятней, чем когда-то для него, но об этом она не могла знать. Маленькая упрямая гарпия!
Тропа подвела Джайна к Дому Собраний и стала самой обычной дорожкой. Он снова обрел способность ощущать магическое пространство, внешний мир и незримую проекцию оккультных сил.
Сочных оттенков весенние цветы рассыпались по всей поляне, по озеру вальяжно плавали красавцы лебеди, а от яркой зеленой травы резало глаза. Тут и там прогуливались или сидели на скамейках люди – сплетничали, флиртовали, наслаждаясь чудесным утром. Из пары дюжин счастливых, изящно одетых бездельников, коротавших время на поляне, ни один не выглядел старше двадцати пяти – тридцати лет. Однако в магическом пространстве Джайн видел, каковы они на самом деле, от его глаз не укрылись ухищрения, к которым они прибегали, дабы одержать победу над седыми волосами, отвислыми грудями и морщинами.
Мирн стояла на противоположном берегу озера рядом с крупным мужчиной, которого Джайн не узнал. По белой гравийной дорожке он направился к ним. Мирн, как обычно, основательно потрудилась над своей внешностью, но Джайн находился слишком далеко от нее, чтобы разглядеть детали ее наряда. В магическом пространстве ее изображение выглядело тощим и противным, хотя и весьма контрастным, что свидетельствовало о ее незаурядном Даре. Кроме резко заостренных, типичных для пиксов ушей, ей, пожалуй, нечем было похвастаться. Волосы она аккуратно собрала в пучок на макушке, отчего приземистая фигура казалась немного выше. Глаза, не того прекрасного золотого цвета, какими они обычно бывают у пиксов, а грязно-коричневые, сегодня глядели тревожно. Проблемы воспитанников всегда сулили неприятности Мирн.
А вот у ее рослого спутника были замечательные глаза – большие, широко посаженные и чисто золотого цвета. Нет, Джайн никогда не встречал его прежде. Это удивительно, ведь волшебники не забывают единожды увиденных лиц. Изображение мужчины было непоколебимо твердым, как скала. Магическое пространство не знает обмана – он и вправду такой же молодой и рослый, каким кажется, а Джайн думал, что хотя бы в лицо знает всех своих сверстников в Колледже. Ясно, что он ошибался. Незнакомец лишь чуть-чуть старше его. Должно быть, он попал в Колледж совсем молодым и быстро прошел весь процесс обучения. Наверное, пулей просвистел через разряд учетчиков и архивариусов, иначе Джайн хотя бы раз его встретил. А может быть, он архонт?
Джайн ускорил шаг. Если дело Тхайлы привлекло внимание архонта, значит, оно приняло серьезный оборот. Джайн попытался скрыть волнение, но сомневался, что это ему удалось. Одновременно правили только восемь архонтов, и по некоторым причинам он всегда предполагал, что они очень стары. Сам Джайн никогда не встречался ни с одним из них и не знал никого, кто бы встречался. Он, впрочем, и не хотел такой встречи, особенно сегодня.
Джайн никогда не видел невозмутимую Мирн такой смущенной, как теперь. Смущенной? Да она была красной как рак! Намного раньше, чем он подошел на расстояние, удобное для разговора, мужчина мысленно обратился к нему: «Я архонт Рейм».
Его сознание всколыхнулось, словно от звука большого колокола. Архонт нарушил традицию Колледжа: по возможности вести разговоры вслух, щадя самолюбие тех, кто обладает более слабым Даром.
«Весьма польщен, ваше всемогущество».
У Джайна не было необходимости представляться, и он испытывал сильнейшее желание бесследно исчезнуть из Тхама.
«Архивариус, вы опрашивали воспитанницу Тхайлу в день ее прибытия?»
Джайн покрылся потом, причем отнюдь не только потому, что, торопясь подойти ближе, ускорил шаг.
«Я, ваше всемогущество».
«Вам поручили установить, что она помнит из периода своей жизни, вычеркнутого из ее памяти. Вы
