Тхайла вздрогнула.
– Ну что ж, дитя? Тебе нечего мне сказать?
– Где Лииб?
Хранительница в гневе стукнула посохом об пол и резко сказала:
– Почему ты отказалась идти в Теснину, как тебе приказали?
Они разрушили ее память, подумала Тхайла, они похитили ее у возлюбленного и с помощью волшебства перенесли в Колледж, а Хранительница, встретив ее в горах, возвратила в этот Дом с помощью все того же волшебства… Они всемогущи! Почему же тогда просто не заставят ее пойти в эту ужасную Теснину, если это так важно? И что теперь ей еще терять?
– Потому что мне нужен Лииб.
– Я никогда не сплю, – сказала Хранительница с сухим презрением в голосе. – Ты веришь этому? Действительно веришь?
– Э-э-э… да, мэм.
– Взгляни на меня, дитя.
Тхайла посмотрела на хрупкую руку, откинувшую капюшон, и удивленно вздохнула. Лицо женщины было таким сморщенным и дряблым, словно жухлые мертвые листья беспорядочно облепили кости, гладким оставался только череп под серебряными прядями волос. Глаза, окруженные сетью морщин, были до того переполнены страданием, что не хватало сил вынести их взгляд – укоризненный и вопросительный, как у животного, которое истязают. Вздрогнув, Тхайла поспешно отвела взгляд. Хранительница, должно быть, прожила сотни и сотни лет, намного больше, чем даже Великая Проматерь Кииф.
– Теперь ты веришь этому?
– Да! Да, я верю, мэм!
Хранительница вздохнула, и Тхайле показалось, что та снова накинула капюшон, но она не отважилась взглянуть, чтобы убедиться в этом.
– Ты первая, увидевшая меня, после того как я стала Хранительницей. Прежде меня звали Лейн. Я пробыла Хранительницей семь лет. Как ты думаешь, сколько мне лет?
– Не знаю, мэм.
– Я моложе твоей матери, Тхайла!
Пораженная, девушка снова подняла глаза, но лицо Хранительницы опять скрывал капюшон.
– Дитя! Я наблюдаю за Тхамом и наблюдаю за миром. И говорю тебе, что сейчас нас подстерегает опасность пострашнее, чем все те демоны, о которых ты твердила, как попугай. Пророчество говорит, что это – дварф, сероволосый демон, если хочешь. От него исходит такая угроза для Тхама, какой мы не знали со времен самой Кииф, жившей тысячу лет назад. Он сместил смотрителей и отменил Свод Правил. Даже Улиен’квит не позволял себе такого. Если он обнаружит нас, то постарается уничтожить. Мы обречены – даже у меня недостанет сил, чтобы помешать ему.
«Какое отношение все это имеет ко мне? – недоумевала Тхайла. – И почему Хранительница не говорит о Лиибе?»
– Мне нужна твоя помощь, Тхайла. Весь Тхам взывает к тебе о помощи. Я прошу тебя пойти сегодня ночью в Теснину. Ты сделаешь это ради меня?
О, это ужасное, зловещее ущелье!
– Это недоброе место.
– Это необходимое Зло.
– Мне нужен Лииб!
Последовала первая напряженная пауза, затем Хранительница недобро усмехнулась:
– Ты идешь неверным путем. Но тебе, несомненно, нельзя отказать в смелости. Хорошо, я заключу с тобой соглашение, хотя буду первой из преемников Кииф за тысячу лет, унизившейся до того, чтобы вступать в торги. Да, ты любила человека по имени Лииб, и он тоже любил тебя.
Тхайла ощутила большие сомнения:
– Любил?
– Он думает, что ты мертва, и горько тебя оплакивает. Но я дам тебе следующее обещание: пойди сегодня в Теснину, как я прошу, и завтра вы вновь обретете друг друга. Я верну тебе память, а он забудет, что видел тебя мертвой. Из его воспоминаний исчезнут всего несколько дней, он этого даже не заметит.
Тхайла недоверчиво посмотрела на таинственный капюшон, ища подтверждения словам в измученных глазах, сверкающих в его тени.
– Вы действительно сделаете это?
– Сделаю… если ты пожелаешь.
Так это ловушка? Конечно ловушка!
– А что происходит в Теснине?
– Тебе же объясняли.
– Но Мист…
– Мист слабак! А ты нет. Обитатели Колледжа проходили Теснину в полнолуние. Завтра ты постигнешь,
