– Солдат нам не нужен. Он опасен.
– Нет, он-то нам как раз и нужен.
Дверь в комнату Хардграа была открыта, а постель центуриона пуста. Обернувшись, Эшиала потребовала, чтобы Юкка провела ее к нему. Старуха ворча прошла по галерее, затем стала спускаться по главной лестнице.
У подножия лестницы стоял Хардграа, с фонарем в одной руке и обнаженным мечом в другой.
– Она говорит, герцог вернулся, – объяснила Эшиала, опасливо покосившись на меч.
– Вокруг ни единой души, – уверенно сказал солдат.
– Где он? – спросила Эшиала старуху.
Та подняла свою закутанную в платки голову, всматриваясь в балки на потолке и словно к чему-то прислушиваясь.
– За воротами. Он ранен, ранен!
– Она сумасшедшая!
В груди у Эшиалы громко стучало сердце.
– С ней никогда раньше такого не случалось, центурион. Мы должны пойти посмотреть.
– Я позову людей.
– Нет! – Разве когда-нибудь прежде она пыталась командовать центурионом? – Возможно, он не один! Вдруг Шанди с ним? Вы хотите, чтобы слуги потом болтали? – Она не облекла в слова свою следующую мысль: «Возможно, я окажусь не одна, когда снова вернусь в постель».
Эшиала намеревалась пойти с Хардграа, но старый воин не захотел об этом даже слышать и поднялся разбудить графа. Дрожа от холода и волнения, она опустилась на колени перед очагом, пытаясь вдохнуть жизнь в угасшую золу. Мужчины ушли. Юкка исчезла. Вскоре пришла Эигейз – в просторном домашнем платье, волосы накручены на папильотки – и тяжело рухнула на стул. Если она что-то и говорила, то Эшиала ее не слышала.
Шанди?! Она не готова снова стать его женой. Ей нужно время, чтобы настроиться. Или Ило?! Но пора нарциссов уже миновала…
В любом случае чудное спокойствие Дома Темного Тиса отныне нарушено.
Эшиала едва узнала Ило. Он, похоже, был без сознания и с ног до головы покрыт грязью. Хардграа внес его на плече и опустил на стул. Ее поразила сила пожилого мужчины.
– Что с ним? – спросила она, со страхом глядя на откинувшуюся голову и затуманенные, бессмысленные глаза Ило.
– Главным образом истощение. Граф поставил на пол два фонаря и возвратил Хардграа его меч.
– Но он ранен. У нас найдется горячая вода, дорогая, и чистое белье? – спросил Ионфо жену.
– Конечно! – тревожно пискнула Эигейз и схватила фонарь.
Закутанная фигура мелькнула в пятне света. Это была Юкка, несшая поднос с дымящейся кружкой на нем. Она присела перед раненым. Ило прищурился на нее и произнес первые слова:
– Еда? О Боги, еда!
– Где мой муж? – заставила себя задать вопрос Эшиала, боясь любого из возможных ответов.
Ило огляделся, чтобы понять, кому принадлежит голос.
– Постойте! – рявкнул Хардграа. Он схватил Юкку за плечи и поднял ее на ноги. – Ты сейчас отправишься в свою комнату и останешься там! Ясно?
– Герцог…
– Убирайся! Живо!
Наконец Юкка ушла. Ило чертыхался, пытаясь отхлебнуть горячий напиток и в спешке проливая его на себя.
– Где мой муж?
Ило, не поднимая глаз, между глотками проговорил:
– Он мертв. Гоблины схватили его.
Чуть позже Эигейз, стоя на коленях перед стулом Ило, смывала грязь и кровь с его ног. Он стонал, когда с него снимали сапоги. Его рейтузы и икры были разодраны ниже колен. И все это время Хардграа стоял, приставив кончик своего кинжала к его горлу, и требовал, чтобы он все рассказал.
Мертв? Шанди?!
Некоторое время спустя Эшиала лежала на кровати, уставившись в темноту. Шанди мертв. Она вдова. Вдовствующая королева.
А в углу беспечно спала двухлетняя Уомайа I, императрица Пандемии.
4
Утpo выдалось солнечным и жарким, но Эшиале казалось, будто она движется в густом тумане. Разговоры все об одном и том же возникали ежеминутно и всегда сопровождались настороженными взглядами по сторонам, чтобы убедиться, не слышат ли их слуги.
Ило спал наверху, и все происшедшее можно было принять за ночной кошмар, который только
