– Я убью тебя. Клянусь, убью!
– Если не сдаешься, я ткну тебя носом в грязь.
– Я у…
Гэт ткнул своего противника лицом в грязь, затем вновь приподнял его:
– Я могу продолжать так несколько часов, пока не сдеру всю кожу с твоей физиономии и у тебя будет красная борода в придачу к рыжим волосам.
Ворк беспомощно вертелся, пытаясь нашарить свободной рукой что-нибудь тяжелое:
– Мне плевать, что ты сделаешь со мной, я все равно тебя потом убью. Я убью тебя, убью, убью!
Гэт реагировал на каждое движение своего противника, прежде чем тот пытался сделать его, и все же картина победы Ворка стала ярче. Мальчишка вот-вот потеряет терпение, и тогда Гэт проиграет. Никакой пощады! Он с силой ткнул Ворка лицом в грязь, приподнял его и укусил за ухо, чтобы привлечь к себе внимание.
– Слушай меня! Я больше тебя, и я все знаю заранее. У тебя и не было ни малейшего шанса победить. Я бы мог поколотить и твоего отца, если бы у меня нашлось достаточно времени. Он никогда не сумел бы побороть меня, а я мог бы его обессилить. Слышишь меня?
Он позволил парню вздохнуть.
– Я тебя убью!
Снова в грязь.
– Я провидец, а потому ты не можешь победить меня. Ты не поедешь в Нинтор. Твой отец не поедет в Нинтор.
Гэт дал ему время обдумать новость, и вероятность его победы исчезла совсем.
Гэт снова позволил парнишке вздохнуть.
Тот выплюнул пригоршню грязи и спросил:
– Правда?
– Клянусь! Ну что, я сильнее?
Ворк неохотно пробормотал:
– Да.
Гэт поднялся и протянул руку – разбитую, перепачканную грязью, но когда Ворк, в свою очередь, с трудом поднялся на ноги, на него жалко было смотреть, где уж там смеяться.
Затем наступил самый странный момент этого в целом странного дня, по крайней мере насколько хватало силы предвидения Гэта. Ворк схватил его руку и принялся ее жать и тискать. Он улыбался, белые зубы блестели на грязном лице, зеленые глаза сияли.
– Ты победил. Я так и думал. Рад, что это закончилось. Дружба?
Как раз тогда Гэт и сказал:
– Дружба! Так ты этого и хотел?
И тут Ворк объяснил, что он конечно же все это время хотел подружиться с Гэтом, но етуны не могут стать друзьями, пока не выяснят, кто из них лучший борец. С ума можно сойти!
– Теперь давай умоемся и пойдем выпьем пива. Ворк колебался, ошарашенный.
– Ты серьезно?
– Вполне серьезно, – сказал Гэт. – Мне нужна твоя помощь, дружище.
Они нашли кран и умылись. Вода была еще более мутная, чем та, что текла по мостовой, но все же смыла грязь. Затем Гэт большими шагами пошел вперед, а Ворк почти трусцой, чтобы не отставать, поспешил за ним, на ходу забрасывая его вопросами в таком количестве, словно копил их несколько недель. Он хотел знать все о Краснегаре, и как это краснегарцы допустили, чтобы ими правила королева, и как они позволили фавну жениться на ней? Он хотел узнать про гоблинов. Это был совсем другой мальчик.
– Вот неплохое местечко, – сказал он. – Гэт, тебе здесь что-то не нравится? Куда мы идем?
– Мы идем к «Трем пиратам», и у нас мало времени.
– Куда? Почему? Что ты задумал?
– Ты подожди, увидишь. Делай, что я тебе скажу, и узнаешь, почему ты не едешь в Нинтор. – Все так, кроме того, что он почти наверняка поедет.
– А на что похоже твое предвидение, Гэт?
Ну и вопрос! Это уж слишком!
– Как память, только действует вперед, а не назад!
Было трудно описать, как иногда он мог видеть больше, чем одно будущее, и почти невозможно объяснить, что сейчас бездумная болтовня Ворка очень ему на руку, так как он не знал точно, что именно через мгновение произойдет, если это нечто обыденное. Важные события он предвидел, а обычные – нет, точно так же, как помнил важные события из прошлого и забывал незначительные. Как бы он мог, например, объяснить словами необходимость иной раз пойти куда-то и сделать что-либо, чтобы узнать какие-то факты, даже уже заранее имея сведения о грядущих событиях, потому что если он этого не сделает, то создаст парадокс, неразрешимый для него самого. И он не собирался объяснять Ворку, каким образом иногда действительно важные вещи…
