и прогоняет зло. Поверженные духи улетают…
В финале повторяется воодушевляющая тема начала, провозглашая полную победу воина.
Тишина — совершенная, всеобъемлющая тишина. Уолли огляделся. Ннанджи уже закрыл рот, но зато он обронил конец веревки колдуна. Ротанкси мог совершенно спокойно убежать, если бы сам не находился в трансе. Тана тоже. Катанджи поймал взгляд Уолли и улыбнулся. Уолли подобрал веревку и снова сунул ее в руку Ннанджи, взглянув на него так, что тот сразу пришел в себя.
А публика в тот же момент разразилась громовыми аплодисментами. Обычно воины аплодируют топотом сапог, иногда — хлопаньем ладоней или одобрительными возгласами. Сейчас они делали все сразу, каждый старался создать как можно больше шуму. Волна звуков обрушилась на певицу. Аплодировали даже Седьмые, даже Боарийи. Сама Доа, казалось, вышла из своего транса. Она слегка улыбнулась, поклонилась и повернулась преклонить колена перед статуей. Старый Кадиуинси все еще стоял рядом с ней. Он благословил ее, и она удалилась, сопровождаемая громом аплодисментов.
Уолли был уверен, что присутствовал при событии, равном началу ночи в «Гамлете»… «Мистер Гомер прочитает отрывки из своей новой поэмы об Одиссее…» Мир не создаст эпосов, равных этому.
Она сделала то, что обещала. Будь сейчас свободные выборы, его единогласно выбрали бы предводителем, но сбор уже присягнул. Миром правила автократия, а не демократия.
— Милорд, — ему пришлось кричать колдуну, — если даже мы умрем в этот или следующий день, мы умрем бессмертными.
Тот в ответ не состроил своей обычной гримасы. Посмотрев на него внимательно, старик сказал:
— Уверен, что ты прав, Лорд Шонсу. Впрочем, вряд ли это доставит нам хоть какие-то удобства.
— Минутку, — вечер явно не получал продолжения, — что у нас дальше?
— Ничего, милорд.
Очевидно, пришло время перемен. Уолли снова выглянул в неф. Боарийи поднял руку, призывая к тишине. Его послушались дьявольски быстро! Тогда Уолли отдернул занавесь и вышел навстречу сбору.
Он чуть было не растерял все свои шансы, оттого что споткнулся о не замеченное им небольшое возвышение для ораторов. Выправившись, он пролетел несколько шагов вперед, так что оказался почти в центре. Повернувшись лицом к Богине, он салютовал Ей, отголоски его густого баса разнеслись по храму и отразились от застекленных арок.
Лицом к нему стояли пятеро Седьмых. Зоарийи, самый низкий, хранил каменное выражение лица, лишь глаза его выдавали тревогу. Тиваникси выглядел смущенным и несчастным. Довольно старый человек был, должно быть. Лордом Чин-как-его-там, с которым встречался Ннанджи; еще двое — пухлощекий со шрамом и ничем не примечательный юнец. Далее начиналась линия Шестых, кто-то из них хмурился, кто-то выглядел озадаченным, один или двое улыбались в предвкушении развития драмы… а за ними половину пространства до арок занимали ряды и ряды мечей и мужских лиц.
Уолли полуобернулся к верзиле Боарийи, который, скрестив руки, поднял голову и покраснел от ярости.
— Мой Лорд Боарийи, я пришел потребовать предводительства сбором, так как меня послала Богиня.
В храме повисла тишина. Закрой он глаза, можно было подумать, что храм пуст. Он совершенно не представлял, что делать дальше. Здесь было почти полторы тысячи воинов, но лишь один должен был ответить. Как бы ни находился Боарийи под впечатлением баллады Доа, отдаст ли он добровольно лидерство?
— Правда? Ты опоздал, Лорд Шонсу. Сбор присягнул.
— У меня есть уважительная причина. Я был занят в Сене, как ты слышал.
— О-о-о-о! — раздалось издалека из рядов молодежи.
Глаза Боарийи прищурились.
— Ты серьезно считаешь, что мы поверили этому? Твои длительные отношения с Леди Доа всем известны. Лорд Шонсу, и хотя все мы наслаждались спектаклем, тебе потребуются более убедительные доказательства.
Он повернулся к своей армии как бы за подтверждением — очень самонадеянное движение!
— В доказательство у меня есть пленник, — прогрохотал Уолли.
Возбуждение пронеслось по рядам, словно ветер по ниве.
Боарийи повернулся к нему с сомнением.
— Мой пленник — Лорд Ротанкси, колдун седьмого ранга, маг из Сена, человек, приславший килты.
Боарийи снова призвал жестом к тишине, лицо его покраснело еще больше.
— Предъяви пленника.
Уолли притворился колеблющимся.
— Я могу послать за ним… Ты признаешь, что это мой пленник, в соответствии с сутрами?
— Я не заберу твоего пленника, пока ты жив, но твоей безопасности не гарантирую.
— Я надежно защищен правилами чести и моим мечом, — сказал Уолли, очень желая верить в это.
Потом он повернулся и поманил пальцем.
Ротанкси вылетел из-за занавеса, влекомый за шиворот огромной рукой. Все сияние Бога Сна не могло бы затмить улыбки Ннанджи, когда он гнал перед собой старика через весь храм к Боарийи. Он закрутил его, пуская вперед к предводителю, так, что тот пролетел за него. Потом провел перед собранием и, в заключение, показал Шестым и Седьмым. При этом он рассылал свои улыбки направо и налево. Тишина вновь взорвалась, и пространство наполнилось гулом, напоминавшим морской прибой, всплескивая изредка, как тот же прибой, отдельными выкриками.
Тана с Катанджи подошли и встали за ним. Уолли не мог про себя не усмехнуться — так разительно различались силы его и Боарийи: у Боарийи целая армия, у него — раненый Первый, женщина-воин и медноволосый юнец в одежде Пятого. Но у него был пленник — и какой пленник!
Теперь Боарийи имел совсем мало возможностей не уронить своего достоинства. Он обернулся посмотреть на старого жреца, стоящего между ними.
— Я пришел сюда за благословением, — сказал он, — а не на представление. Принимаешь ли ты вызов, Лорд Шонсу?
Подвох — Уолли будет проклят, если скажет «да», и опозорен, если — «нет».
— Я не хочу драться с тобой, милорд, но не боюсь этого, потому что я лучший воин и на моей стороне Богиня. — Он старался произносить слова как можно более весомо и убедительно. — Но я не буду драться со всем сбором. Готов ли ты выйти один на один или спрячешься за преимущества кровавой клятвы?
Глаза Боарийи стрельнули в сторону его дяди, низенького седого Зоарийи, стоящего среди других Седьмых.
— Подобные вещи во время храмовой службы — новость для меня. Я должен посовещаться с моим советом. — Седьмые послушно подошли к нему. Это был хороший ход — Боарийи теперь стоял не один.
Состоялось короткое совещание, во время которого собрание затаило дыхание. Зоарийи что-то говорил, племянник слушал его, вытянув голову. Потом он шагнул вперед. Седьмые остались сзади.
— Мой совет сказал мне, что это будет не по законам чести! Разве не ты, Шонсу, вел пятьдесят воинов, которых разбили колдуны?
— Я, — подтвердил Уолли и больше ничего не успел сказать.
— Разве не ты полз голым перед колдунами в Аусе?
— Я…
— Разве не ты остановил побеждающих воинов в Ове, когда им оставалось сделать последнее усилие, чтобы взять башню?
— Да, но…
— Разве не ты расстроил планы сбора, разогнав почти все корабли и заставив оставшиеся поднять карантинные флаги?
— Да, но только потому…
Боарийи выбросил очень длинную руку и ткнул пальцем в его сторону.
— Тогда я объявляю тебя ложным воином, преступником, агентом колдунов. Я приговариваю тебя к
