— Может, больше того, — заверил его Уолли. — Один из них убил человека прямо здесь, на палубе. Колдуны могут убивать на расстоянии. Им можно противопоставить только скорость, брошенный нож в этом случае — лучшее оружие, чем меч.
Его слушатели ужаснулись бы, узнав, что он прячет в сапоге нож и тренируется с ним ежедневно.
Он не стал также показывать им дыры, оставленные в планшире мушкетными пулями.
— Но они ведь не невидимки? — воскликнул Арганари, отирая пиво с губ. — Местные говорят о том, что их посетили воины.
— Уже говорят? — сказал Уолли. — Перескажи мне.
Мальчик просиял и принялся весьма смешно исполнять балладу, хотя на жестком лице Полини явственно рисовалось сомнение.
— В Ове, милорд. Две недели назад. Говорят, что воины с корабля атаковали банду колдунов, выдержав их громы и молнии. Они загнали их в фургон и перерезали этих нечестивцев. Вели их Седьмой и очень молодой рыжеволосый Четвертый, милорд. Нам говорили, что они могли бы захватить и саму злодейскую башню, взяв город, да только… Седьмой… решил… не делать этого.
Ужас застыл на его юном лице.
Стали слышны шум и крики с причала; белые птицы парили по ветру. На соседнем корабле пронзительно скрипела мачта.
Седьмые вообще редки, и встречаются не чаще квадратных яиц. Они не прощают намеков на трусость. Полини замер, очевидно, гадая, какую реакцию вызовут слова его подопечного.
— Я уверен, что у него была на то веская причина, милорд, — шепотом сказал мальчик.
— Возможно, — бросил Уолли. Ему казалось, что в этом примитивном Мире новости не могут разлетаться быстрее голубей колдунов, большинство же из них вряд ли могло расходиться вообще. Известие о битве при Ове уже разнеслось по всей Реке, а значит, и по всему Миру — история о воинах, сразившихся с колдунами, рыжеволосом Четвертом и черноволосом Седьмом, которые отозвали своих солдат, когда победа была почти уже одержана. Это создавало новую проблему вдобавок к уже имеющимся — и про нее он не мог сказать, что она ему не нравится.
Прервав молчание, он улыбнулся и сказал:
— Эта история заключает в себе больше, чем досужие россказни докеров.
Ему ответили хором:
— Конечно, милорд.
— Конечно, милорд.
В этот момент на сходнях появился Ннанджи, увидел сборище и решительно двинулся к нему. На лице его сияла всегдашняя невозможная улыбка, которая на этот раз была даже еще шире, возможно, из-за его занятий на берегу. Он был высок, молод, долговяз и обладал невероятно рыжими, по меркам Людей, волосами. Одет он был в оранжевый килт Четвертого.
Полини и Арганари молча переглянулись и поднялись.
— Мастер, имею честь… — Уолли представил Ннанджи, Четвертого, подопечного и названого брата, а после соблюдения этих формальностей преподнес сюрприз Ннанджи, представив ему Первого.
— Арганари? — Ннанджи сморщил нос, как делал всегда размышляя. — Один из великих героев носил это имя.
— Мой предок, Адепт.
Ннанджи принял это заявление за вопрос и озадаченно взглянул на него.
— Основатель его королевского дома, — пояснил Уолли, направляя мысли своего подопечного в нужную сторону.
Мальчик гордо кивнул.
— Королевство Пло и Фекса, — сказал он. — Мой отец — святейший Арганари XIV, жрец седьмого ранга.
Таким образом, этот Арганари старший сын. Проблемы Полини были куда более сложными, чем предполагал Уолли.
— Он вошел во многие эпосы, — задумчиво произнес Ннанджи, — один из моих любимых начинается так…
Где-то после двадцатой строчки Уолли положил ему на плечо руку, призывая остановиться, и предложил всем снова сесть.
Ннанджи опустился на пятки позади Уолли и гостей.
— Ну и, конечно, Арганари повел воинов из Ксо, — сообщил он. Потом взглянул искоса на Уолли и прибавил:
— С топазовым мечом, четвертым мечом Чиоксина!
Так вот почему ему было знакомо это имя!
— Моим мечом! — воскликнул гордо Арганари.
Ннанджи взглянул на меч мальчика и нахмурился.
— Он не носит его, — пояснил Полини, — но это предмет гордости его дома; и когда он вступал в гильдию. Лорд Коллороно, рив дворцовой гвардии, посвятил ему этот меч. Он первый воин в династии со времен великого Арганари, так что это была весьма торжественная и грандиозная церемония.
— Уверен, что ты постарался побыстрее забрать меч у него после ее окончания, — усмехнулся Уолли.
Полини понимающе улыбнулся:
— Лишь величайшие воины могут носить один из семи мечей, милорд.
— Опиши нам четвертый, — с улыбкой сказал Ннанджи.
Глаза мальчика гордо сверкнули:
— На рукоятке страж — золотой василиск, держащий топаз. Василиск означает «Правосудие с милосердием», что является девизом нашего дома. На одной стороне клинка изображены воины, сражающиеся с чудовищами, на другой — девы, играющие с ними.
— Это волшебное оружие, — подхватил Полини, радуясь возможности вставить свое слово в это замысловатое повествование. — Я проверял его — баланс, упругость — волшебные! Репутация Чиоксина хорошо подтверждается.
Ннанджи, улыбаясь, повернулся к Уолли.
— Что-то вроде этого? — спросил Уолли.
Он обнажил свой меч и протянул его собеседникам.
Рукоятка все это время находилась за его головой, не позволяя им как следует разглядеть оружие. Полини и Арганари задохнулись от удивления.
— Седьмой! — закричал Арганари. — Сапфир и грифон! И рисунки совершенно такие же. Это действительно он? Я имею в виду — седьмой меч Чиоксина?
— Возможно.
Легендарный меч потряс воинов. Полини стал совершенно белым, а мальчик, наоборот, раскраснелся от возбуждения.
— Но, милорд?.. — Краска еще больше залила лицо Арганари.
— Да?
— Шесть мечей знамениты… но нет повестей о седьмом. Говорят, что Чиоксин отдал его Богине.
— Так, может, история еще не окончена? — предположил Ннанджи, его ненормальная улыбка все еще крепко держалась на месте.
Полини и Арганари задумчиво кивнули, зачарованно глядя на меч.
— Грифон — символ королевской власти. Он значит — «Власть, осуществляемая мудро», — сказал мальчик, разглядывая стража меча.
— Очень длинный клинок, — сказал Полини.
— Попытаешь счастья? — спросил Уолли.
— Конечно, нет, милорд!
— Он отлично сохранился, — сказал мальчик странным голосом, как будто задавая вопрос. Мой меч весь в зазубринах и дырках, как будто что-то пролетело сквозь него.
