Чернила, перо и пергамент он не показал, но объяснил, что голубей используют для сообщений, поэтому любой голубь может оказаться агентом колдунов.
Он зажег спичку, и это снова оказалось большой сенсацией.
В карманах Ротанкси оказались две вещи, похожие на петарды, но они были непригодны, так как были завернуты в сырую тряпку. Уолли все-таки показал их тоже. Он разрезал одну из них и нашел там смесь черного порошка и свинцовых дробинок.
— Если бы вы только видели, как это действует, — предостерег он аудиторию. — Нужно поджечь вот этот конец, а потом — убегать! Иначе это поранит вас или ослепит. Это породит молнию и много дыма.
Они снова кивнули, заинтригованные, наполовину еще не верящие.
Уолли показал отравленные ножи, один очень тонкий, почти шило, а также безобидные приспособления для фокусов, например гибкие монеты и шелковые цветы, сжимающиеся до малых размеров и потом распрямляющиеся, как пружина. Ознакомил он их и с компасом, вызвавшим большой интерес у тех воинов, кто был связан с судоходством, — моряки знали только два направления: вниз и вверх по течению. Еще там были карманные линзы, и Уолли дал одну из них Шестому, который стал разглядывать их в свете солнца, падающего из окна, пока его одежда не задымилась.
На нескольких бутылочках и пакетиках, назначение которых было неясно даже самому Уолли, красовались загадочные надписи курсивом, которые дразнили его своей непонятностью.
Сегодня он решил как напугать, так и вызвать презрение к колдунам, поэтому он подошел к пистолету. Сначала подробно объяснил его действие.
После чего произвел демонстрационный выстрел через столешницу. Молотки внизу притихли, а потом застучали с удвоенной скоростью.
В заключение он показал модель катапульты, выстрелив камешком через всю комнату, — «игрушку для Виксини», которую он так прилежно мастерил на корабле. Его слушатели были слишком потрясены, чтобы смеяться, как он надеялся.
— Мы будем воевать с колдунами ножами, луками и стрелами, спаренными таранами и большими катапультами, которые будут разбивать их башни, и горячей смолой, которую мы будем заливать им в окна. Они используют голубей — значит, нам нужно обзавестись соколами! Нам нужны всадники, которые могут быстро скакать. Мы будем атаковать ночью, без предупреждения и сзади. С такой тактикой мы сможем победить; без нее — нет. Если колдуны пользуются дьявольским оружием, нам ничего другого не остается.
Наступила долгая тишина, слышен был лишь доносившийся со двора гомон. Он уже решил, что ничего не сработало.
— Триста тридцать человек пытались бороться с колдунами честным путем. Вы поможете мне отомстить за них?
В следующее мгновение он уже уверился в своем полном провале. И тут Боарийи — да пребудет над ним благословение — вскочил и сказал:
— Да!
Тогда остальные тоже поднялись и радостно заулыбались. Эти улыбки, возможно, оказали на них самих большее влияние, чем все, что сделал Уолли.
Тем не менее он теперь тоже мог улыбаться. Он принялся ходить по длинной комнате.
— Нам нужно распределить некоторые обязанности, — говорил он. — Лорд Тиваникси согласился заняться кавалерией. Кто-то должен стать адъютантом, я имею в виду, что нужен человек, который будет следить за расходами, связываться с жителями города, назначать людей на работы.
Все Седьмые сели обратно на свои стулья и задумались.
— Это уже двое. Кто-то должен взять на себя катапульты — трое. Пращи, луки и стрелы — я в этом ничего не понимаю, кроме того, что этим пользуются для охоты на птиц. Есть кто-нибудь, разбирающийся в этом?
Поднялась пара Шестых, очень смущенных.
— Великолепно! Я все равно найду для этого Седьмого, но вы будете консультировать его. Лорд Ннанджи займется контрразведкой и безопасностью. Последнее, — сказал он, — последнее — мы должны провести некую акцию! Все описанное требует некоторого времени на подготовку; я же хочу начать действовать сейчас! Они слишком долго над нами смеялись. Они должны научиться бояться нас.
Яростное бормотание согласия.
— У меня есть небольшой корабль. Я пошлю его на левый берег убить каких-нибудь колдунов. Это грязная, противная работа — придется ползать в темноте, бросать ножи, а потом — убегать. Мало чести и много опасности! Но я хочу напугать их. Мне будет приятно узнать, что они станут патрулировать улицы ночью. Им пора понять, что мы умеем воевать. Лорд Боарийи, я даю тебе возможность выбора.
Верзила молчал, облокотившись на колени. Потом поднял глаза, улыбнулся и потребовал:
— Корабль!
На это Уолли и надеялся: любовь к опасностям пересилила щепетильность. Но теперь, когда Боарийи взял на себя самую грязную работу, остальные Седьмые выказали большую готовность.
— Благодарю тебя, — с чувством сказал он. — Лорд Зоарийи, не займешься ли катапультами? Лорд Джансилуи — стрелковое дело с двумя благородными Шестыми. И Лорд Линумино — будешь адъютантом.
Они кивали, они были счастливы.
Он же чувствовал себя очень усталым, но в то же время почти уверенным в безопасности. Если даже колдуны его и убьют, они не смогут остановить сбор. Их магия теперь не страшна.
Тут он заметил, что все ждут его, тогда он поднялся, улыбнулся и объявил:
— Все свободны!
Экзамены будут потом.
Глава 6
Суматоха переросла в хаос, но Уолли не включился в него. На все просьбы Шестых о помощи он отвечал, что они должны думать сами, и скоро они отстали. Стук молотков во дворе сменился приказами, которыми Линумино посылал лучников и сокольников к Джансилуи, морских крыс и ножеметателей — к Боарийи и плотников — к Зоарийи. Когда явился жабоподобный герольд, к нему тотчас был приставлен конвоем Четвертый, герольд принялся было возмущаться таким недоверием, в результате тут же отправился под конвоем в обратном направлении — Ннанджи наладил службу безопасности. Явился Фиендори с сорока золотыми — отчислениями из портового налога — и сразу же был направлен к Линумино. Форарфи, леворучный партнер Уолли в фехтовании, пришел доложить, что назначен начальником службы телохранителей. Уолли не предполагал высокие посты для Шестых, но решил оставить это пока без изменений.
И пошло…
Наконец наступил момент, когда кроме Уолли и его телохранителя в вестибюле больше никого не осталось. Он устал, охрип, у него раскалывалась голова, но сбору уже не требовалось руководства. Тогда он спросил еды и воды для умывания и искренне позабавился, слушая, как приказ спустился вниз на три ранга, прежде чем кто-то реально покинул комнату. Он заключил, что никого ниже седьмого уровня рядом не оказалось. Потом прошел в квадратную комнату совета в конце вестибюля и закрыл за собою дверь.
Чистота здесь тоже была наведена относительно, но из очага была выметена зола, на грязную кровать водрузили новый матрас и два почти чистых одеяла. Он снял свой меч, уселся в парчовое кресло и положил ноги на стул. В голове его теснились сотни идей, которые ему нужно было бы записать. Но это было невозможно — он попытался было воспользоваться письменными приспособлениями Ротанкси, но ничего не вышло — он думал по-английски, а говорил на языке окружающих его людей. Ни то, ни другое записи в этом Мире не подлежало.
Ему не хватало Ннанджи, который до сих пор был его безотказной записной книжкой. Но теперь он мог посчитать за оскорбление использование его для таких целей, тогда как его ждали более важные дела.
