Мальчик улыбался, не в силах проснуться. Ему было приятно, что Оро пришла к нему. Шанди очень надеялся, что тетя увидит его улыбку даже в этой темноте, а увидев, поймет, как он ей рад. Говорить принц не мог, язык не поворачивался он спал. Весь мир словно плыл, покачиваясь на легких волнах. Просыпаться не хотелось — ведь тогда проснется и боль. А мальчик не хотел чувствовать мучительную боль в ягодицах.
— Шанди, поговори со мной!
Шанди попытался сказать тете, что завтра обязательно навестит ее. Но смог лишь невнятно пробормотать что-то. Странный вкус во рту мешал говорить не меньше, чем сонливость. Вкус лекарства, которое дала ему мама, чтобы унять боль.
Дозу на этот раз пришлось значительно увеличить, потому что выпороли его зверски.
«Я был плохим мальчиком. Почему? Я не помню. Но чем-то я разочаровал Итбена, очень разочаровал... Так хочется спать...» — медленно ворочалась мысль.
— Что тебе понадобилось в моей спальне?
«Мамин голос. Кричит. О Боги, мама злится!» — затосковал Шанди.
— Я навещаю племянника. Не пойму только, что девятилетний парень делает в материнских покоях? Будь добра, объясни!
«Голос тети Оро, — понял Шанди. — Не знал, что она может так кричать. Ее голос всегда был такой, как она: мягкий, приятный. А сейчас нет...»
— Он мой сын, — завопила женщина, — и мне решать, где ему спать. Так что благодарю за заботу.
— Что с ним? Чем ты его накачала?
— Немного снот...
— Немного?! Он в прострации! Опий? Разумеется, опий! Ты спаиваешь собственного сына настойкой опия?
— Не суй нос не в свое дело!
— Это мое дело!
Перебранка женщин измучила Шанди. Он чувствовал, как по щекам поползли слезы. Ему не нравился шум. Мальчик хотел подняться и попросить их не кричать возле кровати. Но он даже голову не в силах был оторвать от подушки, потому что она стала невероятно тяжелая и какая-то чужая.
«Хочу темноты, — капали слезки. — Той, в которой так хорошо спится... дурманной темноты».
— Повторяю, это не твое дело!
— Ошибаешься, мое! Он — мой племянник и к тому же — наследник короны! А это кто сделал?!
«Ой-ой-ой!» — стонать вслух не было силы...
— Ты видишь? Даже простыня прилипла. — Возмущенный крик тети Оро стал невыносимо резок. — Запекшаяся кровь! Даже бальзамом не смазано?
— Опухоль великовата, но компрессы помогут.
— Кто это сделал?
— Он был наказан.
— Наказан? И это называется наказанием? Сколько я живу на свете, такое всегда называлось поркой.
— В Круглом зале он опозорил себя.
«Да. Теперь вспомнил, — загрустил Шанди. — Я не „ерзал“. Я сделал хуже. Я упал. Из-за меня прервали церемонию. Я опозорил себя перед всем двором. Конечно, меня выпороли, иного и быть не могло».
— Он упал в обморок! Я сама тому свидетель. От долгого стояния даже взрослые, случается, падают в обморок. Заткнись, Уомайя! Заткнись и слушай меня. Принц потерял сознание от слишком долгого стояния под раскаленными лучами солнца — как солдат на параде.
— Таких солдат наказывают...
— Изуверы, он же еще ребенок! Его возраст не обязывает просто даже быть там, а выстаивать всю церемонию тем более! Естественно, переутомление, отсюда и обморок.
— Собственного сына я буду воспитывать сама, и так, как я желаю! Повторяю, не твое это дело...
— Вздор! Мое...
Голоса то приближались, то удалялись, становясь то громче, то тише. Словно волны, разбегающиеся по Сенмеру. Мерная качка усыпляла...
— Это его книга? О Боги, да разве она годится мальчику его возраста? «Хабанская энциклопедия». Прекрасно! Неужели это все, что ему позволено читать?
Шанди любил тетю Оро, но сегодня он жаждал, чтобы она ушла и перестала кричать, а им с мамой позволили лечь спать. Голоса ненадолго стихли... затем вновь зазвучали, еще громче прежнего.
— Придется провозглашать регентство, иначе...
— А-а-а, так вот зачем ты в Хаб пожаловала? Думаешь себя регентшей сделать. Не так ли?
— Кого же еще? Уж не тебя ли, дочь простого латника? Великие Боги! Кого же еще? Или, может быть, слизняка Итбена? Фи! Говорят, он волосы красит. Это правда?
— О, черт! Мне-то откуда знать!
— Действительно, откуда?
Мама так пронзительно взвизгнула, что принц почти проснулся. Огонь, зажженный тростью Итбена на его ягодицах, вспыхнул с неистовой силой. Шанди услышал свои стоны.
— Тихо! — приказала тетя Оро. — Сына разбудишь. Теперь слушай меня внимательно, Уомайя. Мне не важно, с кем ты делишь эту роскошную постель. Мне также не важен цвет его волос. Пусть они будут синими, на здоровье. Но вы... ни каждый в отдельности, ни оба вместе никогда не получите регентство. Шанди мал, по очередности следующая я, но я не хочу корону. Однако долг прежде всего. Кстати, что случилось с отцом? Похоже, это ваших рук дело. Ну же, сознайся, чем вы его опаиваете?
— Не мели чепухи! Он стар...
— Не был он дряхлым старцем чуть больше полугода назад. Не был! До меня дошли кое-какие слухи, потому я и вернулась...
— А я здесь при чем! Не яд это, не яд! Его слуг регулярно меняют. Болезнь какая-то, просто старческая болезнь! И не колдовство это. Колдовство ему не грозит.
«Пожалуйста! — стенал в душе Шанди. — О, пожалуйста, уйдите! Дайте уснуть. Пожалуйста! Мне больно, когда я просыпаюсь. Больно!»
— Стражи? — снова раздался голос матери. — Ты полагаешь, я запросто беседую с колдунами и колдуньей? Несомненно, они знают, все знают, но не говорят.
— И конечно, они ничего не сделают, — простонала тетя Оро.
— Они не могут делать что-либо. Таков Протокол, дорогуша. Семья ограждена от колдовства. Для нас нет магических исцелений.
Спорщицы утихли, и Шанди снова утонул в темной одури... но ненадолго. Из забытья его вывел один посетитель.
— Ваше августейшее высочество! Неожиданная честь!
«Консул! — задохнулся от ужаса Шанди. — Опять злой... О Боги! — Слезы сами собой закапали на простыню. — Я больше не был плохим, правда, не был. Не надо! Пожалуйста, не надо!»
— Консул Итбен! Порка — твоя работа?
— Не твое дело, принцесса.
— Нет, мое! Почему мне не сообщили о болезни отца?
— Мы полагали, что тебя это вряд ли заинтересует. Ты похоронила себя в глуши, тратя время только на лошадей. Совет не счел возможным беспокоить тебя.
— Совет? Это все ты! В регенты рвешься? Потому и к Уомайе подкатился? Ты думаешь, я не слышала?..
Шанди впервые слышал тетю Оро такой разозленной.
— Слышала что?..
— Что вы любовники.
— Думай, что говоришь, женщина!
— Ты... угрожаешь... мне? — задыхалась от возмущения тетя Оро. — Это тебе стоит поостеречься. Что, спрашивается, привело тебя ночью в покои принцессы? Ты приручил ее и теперь дожидаешься, когда
