Действительно, в дверной проем отхожего места просунулась человеческая фигура. Кэйд затаила дыхание, Дарад тоже, но по другой причине. Он выжидал удобного момента, чтобы Кэйд зажмурилась. Она решилась открыть глаза не раньше, чем затихла возня и воин отволок тело в сторону. Но подошел к герцогине Сагорн.
— Вот неожиданность! — пробормотал старик, оглядываясь на последний труп.
— Счастливая?
— Возможно. Удача с нами! Мы оба обладаем словами силы, значит, должны быть вдвойне удачливы. Вы не находите? — торопливо бормотал он. — Мы в тупике. Нам что угодно может сгодиться... Ага! — радостно возвестил доктор.
— Что? Что такое? — теребила старика Кэйд.
— Просто наблюдайте! Возьмите, понадобится! — Он извлек из-за пояса кинжал, тот самый, которым верзила перерезал горло мальчику, и сунул его в руку герцогини. — Даже Дараду иногда нужна помощь, — наставительно произнес Сагорн. — Ситуация не из легких.
Рукоятка кинжала была липкой; Кэйд замутило. Она нехотя взяла оружие, искренне сомневаясь, что когда-либо сможет заставить себя им воспользоваться. Она собралась было поведать это Сагорну, однако рядом с ней был кто-то другой, более миниатюрный, но не Тинал. Светлые волосы джотунна, казалось, серебрились в темноте.
— Джалон? — догадалась Кэйдолан.
Ей бы следовало узнать менестреля, а не догадываться. Как Андор, новоприбывший первым делом осмотрел свою одежду. Кровавые пятна подействовали на него еще более угнетающе, чем на импа. Бедняга содрогнулся так, что даже зубы клацнули. Кэйд знала Джалона как мягкого, чувствительного мечтателя. Он никогда никого не убивал.
— Ты? Почему? — Ужас и отчаяние захлестывали герцогиню.
Чтобы не кричать, она опять впилась зубами в костяшки пальцев. Женщине казалось, что большего напряжения она выдержать не сможет. Но Кэйд помнила о своем высоком происхождении и по привычке стремилась сохранять достоинство. К тому же в ней текла джотуннская кровь, и это тоже накладывало немалые обязательства. Но она была на грани обморока. Из-за мерзостного запаха Кэйд обливалась потом, а в висках больно пульсировала кровь. Но сознание терять было некогда.
«Инос! Инос! — как заклинание, твердила про себя Кэйд. — Ради тебя, Инос. Это ради тебя!» Воспоминание о племяннице, казалось, укрепило ее дух.
Но Джалону тоже требовалась поддержка. Менестрель был в панике. От ужаса бедняга дрожал так сильно, что зубы его стучали, как кастаньеты. Затем послышались всхлипывания, перемежавшиеся слабыми стонами: «Невозможно! Он с ума сошел! Я не могу больше!» Кэйд понятия не имела, что за план изобрел изворотливый Сагорн. Она знала только, что в любую минуту могут нагрянуть сотни разъяренных воинов. На «ахи» и «охи» у заговорщиков просто не было времени. Кэйд решила воспользоваться аргументом, который чудесным образом укротил Тинала.
— Ради Рэпа! Джалон, пожалуйста, постарайся ради Рэпа!
Всхлипывания разом прекратились.
— Да, ради Рэпа! Вы правы! — с усилием произнес Джалон.
Кэйд услышала, как хрустнули суставы сжатых в кулаки пальцев менестреля. Затем он прокашлялся, прочищая горло, и высунул голову из дверного проема.
— Эй! Куф! Погляди-ка! — выкрикнул Джалон голосом убитого тюремщика. От неожиданности Кэйд едва не выронила кинжал. Заркианский акцент был безупречен. Из-за запертой двери послышалось ворчание, затем вопрос прозвучал более отчетливо, но все еще невнятно, словно кто-то нехотя приближался к решетке. Затем голос Куфа громко спросил:
— Кто там?
Джалон нырнул назад в нужник и крикнул:
— Это Арг, дурак! Кто же еще, по-твоему? Иди и глянь сюда, ради всех Богов!
— Что еще там? — раздраженно поинтересовался невидимый Куф.
Стремясь усыпить бдительность подозрительного стражника, менее гениальный артист переиграл бы, но Джалон знал, когда стоило сделать паузу. Поджидая жертву, менестрель отошел от двери и вызвал Дарада. Гиганту пришлось здорово согнуться, но меч он держал наготове. Лязгнул засов, заскрежетали петли, и голова в тюрбане высунулась из-за двери.
— Арг, — недовольно ворчал Куф, — ты же знаешь правила! Внутри всего пятеро. Если хочешь, чтобы я на что-то там смотрел, зайди сюда и...
Тирада оборвалась. Дарада в нужнике уже не было. Стиснув зубы и размахивая кинжалом, Кэйдолан устремилась за ним.
Чуть ли не у порога, в щедром сиянии ламп, белел труп, распростертый на полу камеры. Герцогиня едва не споткнулась о тело. Противоположный от двери угол камеры застилал ветхий ковер, на котором все еще сидели трое тюремщиков. Схватившись за ятаганы, стражники молча начали подниматься на ноги. Еще один, оказавшийся расторопнее, уже атаковал Дарада. Ошеломленная Кэйд замерла у входа. Ей показалось, что время замедлило свой бег, и Дарад не вонзил, а воткнул, и неторопливо повернул в брюхе джинна клинок, отчего стражник осел на землю. Ухватившись за живот, он переваливался на спину, медленно сжимаясь в комок... Наваждение спугнул пронзительный вопль смертельно раненного тюремщика. Теперь Кэйд вновь обрела способность соображать.
Трупная вонь исходила от голого тела, пришпиленного к полу, как бабочка к картонке. Распухший, почерневший, гниющий заживо... Неужели он все еще жив? К счастью для него, несчастный был без сознания. Оглядевшись, Кэйд увидела, что Дарад отступает. Пещера, превращенная в камеру, была достаточно просторна, чтобы в ней могли биться в ряд три воина. Кроме ятаганов, у двоих из троих тюремщиков имелись кинжалы. Джинны уверенно наступали на гиганта, не обращая ни малейшего внимания на стенающего в корчах товарища, правда, стоять в полный рост никто из противников не мог — слишком низкие были своды пещеры, но Дараду это обстоятельство мешало еще больше, чем джиннам.
В юности Кэйд перечитала немало романов, изобилующих приключениями. Теперь ее вкусы изменились, но она хорошо помнила, что на героя всегда нападали трое-четверо злодеев, которых он непременно побеждал: одного лягнет, другого стулом огреет, третьего мечом ткнет. Рэп как-то обломал стул о Дарада.
В этой камере стульев не было. Ни истертый до дыр коврик, ни подушки в метательные снаряды не годились, а два полутрупа на полу еще больше затрудняли свободу передвижения. В такой ситуации одному противостоять троим было невозможно, будь он хоть лучшим фехтовальщиком всех времен и народов. Вот если бы он застал джиннов врасплох...
Кэйд вспомнила, что сжимает в кулаке кинжал.
Но что может значить кинжал против ятагана? А Дарад все отступал... он стоял уже возле распятого на полу Рэпа... дальше двигаться было некуда. Готовясь к броску, герцогиня перехватила рукоять кинжала... и, шагнув влево, метнула клинок со всей силой, на какую была способна. Она целилась в ближайшего к ней джинна и не жалела о потере оружия. В любом случае другой раз ударить она бы никогда не смогла.
Возможно, воины заметили кинжал в руках старухи, но они явно не ожидали, что она воспользуется им. К тому же низкие своды помещения являлись серьезной помехой для броска. С такого близкого расстояния промахнуться было практически невозможно, но именно так почти что и случилось. Вообще-то плеча стражника острие коснулось, но лишь скользь и, ударившись, отлетело в сторону. Из-за этого джинн замешкался. Тюремщик отвлекся на краткий миг, но и этого хватило Дараду, чтобы победить.
Гигант бросился на центрального из нападавших и отбил меч в сторону. Сделав ложный финт в лицо правому, джотунн вынудил стражника отступить на шаг и, продолжая атаки, метнулся опять к центральному. Джинн еще не успел обрести равновесие, как Дарад распорол его правую руку от запястья до локтя. Теперь джотунн снова занялся правым воином. Молниеносно парировав его удар, Дарад остановил нападавшего, полоснув его по лицу. Раны сильно мешали джиннам двигаться. Дарад пронзил мечом джинна, раненного Кэйд, схватил его левой рукой за пояс и притянул к себе. Когда два разъяренных воина одновременно ринулись на него, гигант выставил тело убитого, как щит против одного из нападавших, парируя выпад другого, и тут же швырнул мертвеца на ятаган. Уклонившись от наскока правого, джотунн пронзил его
