быть, все его будущее.
– Как тебя зовут?
– Нэд… милорд.
Встреча с лордом явно произвела на мальчика впечатление, но не испугала и не смутила.
– Голоден?
Вопрос, ответ на который Дюрандаль уже знал. Ледяные глаза блеснули.
– Да, милорд.
– Отведи его на кухню, Первый, и скажи поварам, чтобы набили парня, как барабан. Жди меня там, Нэд.
Глядя вслед Флориану и Нэду, Дюрандаль отметил, что мальчишка идет, как на пружинах.
Объявление о смерти Парсвуда стало торжественно-печальным моментом в жизни школы, внезапно набежавшим облаком, бросившим тень на привычную череду дел. Пожилым магистрам и другим рыцарям уход этого человека напомнил об их собственной, не столь уж далекой, кончине. Для кандидатов он был тем человеком, кем они восхищались и кто дал их жизни новое начало. По древней традиции его меч, «Комар», повесили рядом с мечом основателя, «Закатом», в ожидании решения конклава относительно преемника усопшего.
Выведя процессию из зала, Дюрандаль поспешил на кухню, где и обнаружил «подкидыша». Нэд сидел на стуле перед столом из тикового дерева и… ел. Судя по остаткам, он успел расправиться с кувшином молока, буханкой свежего хлеба, примерно месячным запасом сливочного масла и немалым количеством сваренных вкрутую яиц, скорлупа от которых образовала маленькую горку. Парнишка как раз тянулся к миске за очередным, когда увидел вошедшего Дюрандаля. Он слез со стула и поклонился. Мало кто из новичков был знаком с хорошими манерами. Большинство составляли беспризорники и неотесанная деревенщина.
– Чувствуешь себя получше?
– Да, спасибо, милорд. Дюрандаль опустился на скамью.
– Я лорд Роланд. В данный момент я здесь главный. Расскажи о себе. Пока мне известно лишь то, что ты любишь яйца.
– Это моя любимая пища, милорд. Я бастард. Широко раскрытые, живые глаза смотрели на Магистра настороженно, ожидая реакции.
– Я тоже. Продолжай.
Напряжение ушло, и Нэд заговорил с большей уверенностью. Его мать работала кухаркой в доме богатого и уважаемого олдермена в Бримиарде. Она умерла при родах, и мальчик, по его уверениям, ничего не знал о своем отце, Малыша, однако, оставили в доме, и кто-то оплачивал расходы по его содержанию. У него была кормилица, еда и крыша над головой, он получил зачатки образования и не ходил в лохмотьях. Большинство нежелательных детей либо умирали, либо исчезали. Все сомнения относительно личности рассеялись после смерти олдермена: через три дня законные наследники умершего посадили выкормыша в фамильную карету и дали кучеру наказ: отвезти сорванца к Айронхоллу и оставить на дороге.
– Сколько тебе лет?
– На следующей неделе будет двенадцать, милорд. Мальчишка выглядел младше, отчасти из-за того, что он был маленький. В кухню уже потихоньку возвращались повара и подсобные работники – в Айронхолле все они представляли сильный пол, – они не вмешивались в разговор, но прислушивались. Можно было бы перейти куда-то в другое место, но Дюрандаль уже определился – паренек слишком мал и слишком юн. Как говаривал покойный Парсвуд, принимать новичков не так уж трудно, трудно отказывать. Что же делать с Нэдом Бастардом?
– Думаешь, ты смог бы стать мечником?
– Я ловкий, – с внезапным упрямством заявил паренек. – Мне сказали, вы будете бросать монеты, а мне придется их ловить.
Он подтянул к себе миску и вынул четыре яйца. Подбросил одно, потом два, а через секунду жонглировал уже всеми четырьмя. Взгляд его, наполненный триумфом победителя, метался из стороны в сторону, поспевая за их круговертью.
Дюрандалю еще не приходилось слышать, чтобы соискатель места в Айронхолле демонстрировал свои способности таким образом, но, с другой стороны, мало кто из поступающих знал, чего от него ожидают.
– Это действительно так трудно, как выглядит со стороны?
– М-м… нет. Это же просто каскад.
Яйца исчезли, потом взлетели снова. Но двигались теперь уже по-другому.
– Вот так труднее. Это называется ливень.
– А с пятью сможешь?
– Не знаю, милорд. Но… если вы бросите мне еще одно, я попробую.
– Не стоит. Ты меня поразил.
Яйца заняли свое место в миске, а Нэд счастливо улыбнулся под аплодисменты наблюдавших представление поваров. Дюрандаль с удовольствием присоединился бы к ним.
– Мы не принимаем тех, кому нет тринадцати. Сколько тебе в действительности?
Улыбка исчезла с лица паренька. – Я же сказал. Мне врать ни к чему! – Молодец. Правильный ответ. Умеешь ездить верхом?
– Я приехал сюда, милорд… вместе с кандидатом Калвертом.
