–?Что ж, мы столько готовились, и зря?!
Класс ревел, недоумевал, возмущался и никак не реагировал на призывы готовиться к контрольным.
Учительница вынуждена была пообещать договориться с директором, чтобы и в школу ребят пустили во время каникул, и актовым залом разрешили воспользоваться. Лишь бы не подвели с успеваемостью. Лишь бы без двоек закончили четверть.
Учительница и так получила порицание от руководства школы по поводу излишней мягкости своего характера, несовместимой якобы с педагогическими требованиями современности. Она уже имела неприятности из-за резкого снижения дисциплины и успеваемости в подшефном классе, и идти в этой ситуации на поклон к директору с просьбой о внеклассном мероприятии ей явно не хотелось. Однако другого выхода не наблюдалось. Класс был одержим идеей конкурса. Оставался лишь этот ход: вы мне – хорошие отметки, я вам – вожделенный вечер. Компромисс был достигнут. С трудом, с малыми усилиями с обеих сторон, но решить его удалось.
Путь до районного центра занял гораздо больше времени, чем предполагал Михаил. Сначала они с Аней попали в пробку на выезде из города, потом раньше времени свернули, заблудились, вынуждены были вернуться на трассу и в конечном итоге подъехали к больнице, когда уже совсем стемнело.
Кроме этого адреса у Ани не было никакой информации: ни телефона мужчины, который ей звонил, ни фамилий Лешиных товарищей по несчастью, ни даже названия деревни, куда муж отправился на заработки. Она так нервничала, что даже Миша, при всем своем оптимизме, устал ее успокаивать, замолчал и только напряженно вглядывался в названия улиц, то и дело останавливаясь и переспрашивая у прохожих дорогу к больнице. Путь к ней и вправду оказался запутанным, через переезд. Пришлось и там постоять, пропуская то товарняк, то электричку.
Когда наконец Миша с Аней приблизились к зданию, то поразились безлюдности двора и неестественности тишины.
Они долго стучали во все двери, вглядывались в темные окна первого этажа, пытаясь разглядеть там хоть какое-то движение. В некоторых палатах на втором этаже горел свет, но никто на их стук и крики не отзывался. Сторож, он же дворник, проходя мимо, вяло махнул рукой:
–?Чего зря стучите? Спят уж все, поди! Завтра приходите. Часов в девять.
–?Как это спят? – возмутилась Аня. – А если больного привезут? Это же приемный покой! – Она с сомнением посмотрела на табличку возле двери. – Ну, да, вот же написано!
–?Мало ли что, приемный. Вы же не больные, – спокойно возразил дед. – Если «скорая» кого привезет, тогда другое дело.
–?А... «скорой» кто откроет?
Сторож снова вяло отмахнулся от назойливых посетителей и поплелся дальше.
–?Что делать-то, Миш? – Аня чуть не плакала.
–?Ночевать тебе где-то надо.
–?Что значит «тебе»? А ты?
–?А мне с утра на работу. Уж извини! Да и Ленка ждет.
–?Так... как же... что же мне делать?
–?Давай проедемся по городку. Может, гостиница какая есть?
–?Нет, Миш, это вряд ли... Мы почти весь городок проехали, пока больницу искали... Ничего и похожего на гостиницу не встретили...
Аня замолчала.
–?Слушай, – внезапно оживилась она через мгновенье, – может, к сторожу обратиться? Наверняка у него комнатка какая-никакая есть...
Сторож нисколько не удивился просьбе москвичей.
–?Переночевать надо? Сделаем. – Он долго и подробно объяснял Михаилу, как проехать к его дому, сколько раз постучать, что сказать его супружнице Маргарите Семеновне, и распрощался с заплаканной Анной и озадаченным Михаилом.
–?Ань, ты вот что... ты не волнуйся. Если что, завтра на электричке вернешься. А в выходные я тебе помогу с машиной, если надо будет.
–?Спасибо тебе, Миш! Езжай с Богом!
Маргарита Семеновна встретила незнакомую женщину настороженно и не очень-то любезно. Проворчала:
–?Вечно мой дед сердобольный кого-то жалеет... Ну, проходи, раз пришла.
Потом, приглядевшись к заплаканному Аниному лицу, немного мягче сказала:
–?Садись. Вон сериал как раз кончается. Давай досмотрим.
Досмотрели сериал. Вернее, смотрела Маргарита Семеновна, а Аня сидела, уставившись на экран, ничего не фиксируя в своем сознании... Тупо и безучастно сидела, изредка поднося платок то к глазам, то к носу...
После фильма Маргарита Семеновна усадила Аню за стол, достала земляничное варенье, домашние ватрушки, заварила травяной чай. За неспешным разговором, за угощением Аня немного успокоилась...
Маргарита Семеновна уложила ее на мягкой перине, укрыла легким-легким одеялом, и Аня провалилась в сон так быстро, как бывало давным-давно, в далеком детстве.
...Наутро больница встретила Аню бурлящей жизнью. Как будто это были два разных учреждения: полумертвый заброшенный дом ночью и вполне современное лечебное заведение утром.
Кто-то катил в прачечную тележку с огромными баулами белья. Грузовая машина около входа в кухню разгружала мешки с картофелем. Девушки-лаборантки в белых халатах, весело переговариваясь, несли ящички с пробирками из одного корпуса в другой. Двери приемного покоя практически не закрывались, поскольку одновременно подъехали два «скорые». Тут же прогуливались больные, кому разрешено было выходить. На заднем дворе курили медсестры. Грохотала повозка с пустыми кастрюлями, непонятно куда и зачем двигающаяся. Из хозблока выносили кровати, а туда заносили стулья...
Короче, обстановка была живая и вполне узнаваемая. Аня зашла в холл для посетителей, подошла к окошку справочной, назвала фамилию.
Дежурная долго что-то искала в бумагах, листала журнал, брала телефонную трубку, молчала, вздыхала. Потом наконец сказала: «Ждите!» – и ушла.
Невзирая на отсутствие взрослых, организация конкурса была на высоком уровне. Все чувствовали свою значимость и даже некую избранность. Ни в одном из классов: ни в десятом, ни в одиннадцатом – не было ничего подобного. А они, восьмиклассники, замахнулись на такое... Плюс к тому, во всей школе они находились практически одни, и это повышало у ребят чувство ответственности. Оказалось, все можно сделать вполне даже по-взрослому. И очень хорошо, что никто из учителей не контролирует, не стоит над душой, не указывает, не критикует. Правда, не успели они начать конкурс, как появилась музы2чка – преподавательница музыки Зинаида Вадимовна, но она была вполне безобидна и в ее присутствии в актовом зале ребята не увидели для себя никакой угрозы. Видимо, директор все же назначил ответственного за мероприятие в лице музы2чки, не доверяя восьмиклассникам в их столь дерзкой самостоятельности.
Роман вышел на сцену, обвел всех спокойным взглядом и тихим, но значительным голосом произнес:
–?Начинаем прослушивание. Жюри оставляет за собой право прервать исполнительницу. Это не значит, что песня плохая или исполнение не нравится. Просто желающих петь девушек у нас восемь, и если все песни мы будем слушать целиком, то мероприятие может затянуться. А директор попросил меня освободить зал до пяти часов. Поэтому призываю вас быть собранными и дисциплинированными. И еще... – он сделал паузу, – приглашаю Зинаиду Вадимовну войти в состав жюри.
При этих словах девчонки недовольно вздохнули, а Зинаида Вадимовна радостно вспорхнула с заднего ряда и с улыбкой пересела ближе к сцене, послав в сторону Романа взгляд, полный признательности и удовлетворения.
