Теперь уже на нее:
– Ты что, совсем обалдела? Ты кому подаешь?!
– Так дети же!
– Дети! – голос его звучал с издевкой. – Да эти дети богаче тебя! Дурят народ, как хотят, разводят, как нечего делать, а ты: «дети»!
– Леш! Ты почему кричишь на меня?
– Да потому что хватит быть дурой! Хватит быть лохом! Ты что, правда, не понимаешь?!
– Леш, тебе что, десяти рублей жалко?
– Дура ты, дура! Мне тебя жалко, что ты такая глупая!
У Риты навернулись слезы. Она полезла в сумку за платком. Алексей слезы ненавидел. Он давно запретил себе реагировать на проявление человеческой слабости. При его работе, если он будет на это реагировать, никакого успеха не достичь. Тут пожалеешь, там пощадишь, здесь дашь слабину, там хватку ослабишь – и что получится? Какая работа?! Поэтому слезы его нисколько не трогали, а только раздражали и еще больше выводили из себя.
Рита знала это. Но она же не робот, не машина какая. Она не может себе запретить чувствовать. Она живая и поэтому реагирует на жизнь так, как реагирует. Смеется, грустит, плачет, волнуется, скучает, улыбается…
Вот и сейчас не сдержалась, захлюпала носом. Алексей понял, что перегнул с этими дурацкими цыганами. И дались они ему! Понятное дело, что психовал он по своим причинам, но вылилась эта нервность на Риту. Как обычно, впрочем. Он ведь себя особенно не сдерживал. Еще чего не хватало! Если бы он постоянно держался ровно, то его давно бы уже разорвало изнутри!
Он вспомнил, как несколько лет назад они с женой отдыхали в санатории. И потащила его супруга тогда к психоневрологу или к невропатологу. Он вечно в этих врачах путается. Но не важно, как врач назывался, важно, что сказал. А сказал он следующее. На жалобу супруги, мол, совсем Алексей Георгиевич разболтался, не дает себе никакого труда следить за своим настроением, речью, поведением, врач ответил:
– А вы что хотите, чтобы у вашего мужа инфаркт случился?
– Нет, конечно! А при чем здесь инфаркт?
– А при том, что если человек не выражает свой гнев, если он постоянно сам себя подавляет, если он заставляет себя сдерживать эмоции, то ничего хорошего не будет!
– То есть как? – удивилась тогда жена.
– А так. Прокричался, выговорился, – значит, снял напряжение. Пусть лучше таким образом, чем через сердечно-сосудистые проблемы.
Супруга удивленно округлила глаза, а врач продолжал:
– Другое дело, как жить, чтобы гнев не возникал! Чтобы злость не рождалась в человеке! Как правильно воспринимать происходящее, чтобы не распаляться по поводу и без! Это уже вопросы совершенно другого характера.
Она-то ожидала от врача совершенно другого ответа и, прежде всего, поддержки своей точки зрения, что, да, необходимо держать себя в руках, учиться спокойно реагировать на жизнь, щадить своих близких, быть с ними ровнее, мягче…
И она переспросила:
– То есть вы считаете нормальным, когда человек по делу и без дела повышает голос, позволяет себе грубость, резкость, может хлопнуть дверью в сердцах, оскорбить?!
– Нет, конечно, нормального в этом мало. Мы подлечим его. Но с другой стороны, если возникает гнев или злость, то лучше пусть так. Пусть напряжение выходит через крик, через разбитую посуду, еще через что-то… Поверьте, это лучше, чем летальный исход от инсульта или инфаркта.
– А как же все это выносить нам, близким людям?
– Это уже другой вопрос! И к вашему мужу он не имеет никакого отношения. Применительно к нему я бы сформулировал задачу таким образом: здесь нужна работа над собой, глубинное осознание самого себя и своего предназначения в этом мире… Но мы сейчас не об этом. Я назначу Алексею Георгиевичу кое-какие успокаивающие процедуры. Обязательно витамины. И вот эти капли плюс таблетки, – он выписал рецепт, – которые надо принимать месячными курсами два раза в год.
Он серьезно посмотрел на собеседницу.
– А кричать пусть кричит. Не запрещайте. Не препятствуйте. Просто воспринимайте это как лечебную процедуру.
Ошеломленная супруга, помнится, долго не могла прийти в себя после такого визита к доктору. А Алексей Георгиевич очень даже оценил мнение врача, то ли психоневролога, то ли невропатолога. Не важно. Премию ему дал. Пришел в конце лечения, действительно, несколько успокоенный процедурами, умиротворенный отдыхом, и положил конверт на стол. Он вообще-то нежадный мужик. И чего, правда, завелся из-за десятки?! Аж самому противно!
Ну как теперь загладить вину? Как спасти ситуацию? И Рите настроение испортил, и само свидание под сомнение поставил. Ему-то что?! Он всегда готов. Его мужской потенциал никогда не ослабевал – ни проблемы ему нипочем, ни выпивка, ни усталость. Снижение потенции он замечал только при простудных заболеваниях, когда приходилось пить антибиотики или другие какие-то препараты, а так – нет, всегда полный вперед! А вот Рите, он знал это прекрасно, необходима прелюдия, романтическая беседа, соответствующая подготовка, настрой определенный.
Ему всегда удавалось этот настрой создать. Ему всегда удавалось должным образом подготовить ее к процессу. Но, видимо, не в этот раз!
Во-первых, она была расстроена напрочь, а во-вторых, ему самому не хотелось прилагать никаких усилий ни на уговоры, ни на примирения. Слишком устал он. Слишком раздражен бесконечными разборками. Слишком перегружен он проблемами…
И поэтому он взял ее грубо, без церемоний, без ласк… Она не сопротивлялась, не плакала, не удивлялась… Просто в какой-то момент он остановился. Сам. Что называется, на полуслове. Он увидел ее глаза. Они были другими. Обычно во время любовного акта Алексей, невзирая на, казалось бы, полную расслабленность, все же контролировал состояние Риты. Да, он и глаза прикрывал, и отключался практически полностью… Но тем не менее не до конца.
Дело в том, что в его жизни случилась раз история, когда он, не рассчитав свои силы, слишком сильно обнял девушку. Она начала задыхаться, а он не сразу это увидел. Ох и намучился с ней тогда Алексей. Даже в больницу возил. Но все обошлось. С тех пор он не позволял себе тотального расслабления, держа ситуацию под контролем.
С Ритой он, правда, отдыхал по-настоящему. Поэтому контроль, если и был, то эпизодический, чтобы осознавать, что оба живы, дышат, что никто не потерял сознание и не упал в обморок.
Так вот. Обычно Рита была настолько вовлечена в любовный процесс, что даже лицо ее менялось. Оно было расслаблено-умиротворенным, счастливым, безвольным. Глаза, как правило, закрыты. Но даже если и открыты изредка, то взгляд блуждал, не фиксируясь ни на чем. Она явно парила в состоянии наслаждения.
А в этот раз он увидел ее глаза. Жесткий, прямой, холодный взгляд. И он не смог дальше. Остановился. Он понял, что она не хочет его. Так не хочет. Он, конечно, может ее заставить, но он желает, чтобы она его хотела. Ему хотелось гибкости ее движений, блаженной полуулыбки, горячих ладоней… Ему нужны ее порывистые объятия, бесстыдный шепот, сбившееся дыхание… Ему необходим трепет ее тела, испарина между грудей и бесконечное «еще! еще! еще!», от которого он просто сходил с ума…
А вместо этого – жесткий взгляд, негнущаяся спина, холодные пальцы и сжатые губы.
Да что он творит сегодня?! Рита отстранилась от него, молча прошла в ванную, включила воду. Хотела расплакаться, потом передумала. Что толку? Слезами здесь не поможешь. А ситуацию надо спасать.
Плохо Алексею. Чувствует она, что плохо. И пусть не ее это дело, но она любит его, и не стоит ей на него обижаться, и не надо усугублять и без того непростую картину их отношений.
Она отмерила нужное количество капель ароматического средства, легла в ванну, позвала тихо:
– Леш, иди сюда.
Он услышал. Пришел. Лег к ней в воду. На сей раз он был не просто ласков. Он источал нежность всем
