– Анька, как же я тебе рада!
А сама Рита исправно ходила с ребятами на стадион. Они умудрялись где-то доставать дешевые билеты, где-то проходить вдвоем по одному билету, но надо отдать им должное – Риту они опекали и всегда присматривали за теми, кто вьется рядом с ней.
А на одном матче получилось так, что билеты у всех оказались в разных местах. Рита, единственная из компании, попала на трибуну русских болельщиков. Остальные ребята оказались рассыпаны по всему стадиону. С билетами на этот матч было особенно сложно, и они были довольны уже тем, что попали. Пусть не рядом, не важно. Главное – попали.
Мужики рядом с Ритой свистели, орали, матерились, пели песни, пили пиво и были абсолютно органичны в роли болельщиков. Мужик, сидящий справа, постоянно задевал ее локтем… Вернее, даже не задевал, а специально подталкивал, выкрикивая поминутно:
– Смотри, смотри, чего творят!
– А судья-то, судья куда смотрит?!
– Глянь, опять промазали!
Она уже и отодвигалась, и рюкзак свой ставила между ним и собой, и прижималась к мужчине слева, но все было бесполезно. Тот все равно доставал ее то локтем, то рукой, в азарте хватая Риту за руку или за плечо, а то и за колено:
– Нет, ты смотри, они ж ничего не могут! Ни бегать, ни ударить!
Или:
– Ну! Ну! Вот сейчас! Давай! Бей! Ну, урод!
И все в том же духе.
Мужчина, находящийся слева, тоже «болел», но как-то спокойней. К нему все больше и отодвигалась Рита, не заметив, что в какой-то момент прижалась совсем уж тесно. Мужчина посмотрел на нее, потом на соседа, на рюкзак между ними… Быстро и, главное, правильно оценил ситуацию и спросил:
– Вам неудобно?
– Ой, извините! – Рита выпрямилась и чуть отстранилась.
– Да ничего страшного. Если хотите, поменяемся местами!
– Пожалуйста! – Рита не скрывала облегчения и благодарности.
Они пересели. Рите теперь было вполне комфортно. Тот, кто толкался, этой перемены мест как будто и не заметил и продолжал активно проявлять свои эмоции. Но новый сосед одним движением осадил его, и тот, немного остыв, переключился на соседа с другой стороны.
Трибуны орали, свистели, кричали, улюлюкали, поддерживали свои команды речевками, пели гимны, хлопали, топали, размахивали шарфами и флагами, скандировали имена своих кумиров, надрывали нервы в самых острых моментах игры, подпрыгивали, становились на сиденья, рукоплескали, ругались, злились, огорчались, восхищались, радовались… Трибуна представляла из себя живой организм – мощный, сильный, высокоэнергетичный, агрессивный, импульсивный, подвижный… И только эти двое – Рита и ее сосед, непонятно по каким законам оказавшиеся в этой бурлящей массе, спокойно сидели рядом и разговаривали. Как-то они выпали из всеобщего потока: взрослый мужчина и юная девушка. Они так и вышли вдвоем со стадиона, поехали в кафе, потом к ней в гостиницу, потом к нему в гостиницу, потом опять в кафе, потом еще куда-то…
Нет, периодически Рита возвращалась в свой номер, виделась со своими ребятами, но все мысли, чувства, желания были заняты только Алексеем. Так звали ее нового знакомого.
В Москву вылетали с разницей в два дня. Алексей провожал. Рите казалось, что на этом месте – в момент проводов – наступит конец их отношениям. Ну что ж? Она, наверное, даже готова была согласиться с этим. По крайней мере, теоретически. А что? Курортный роман. Ну пусть не курортный, а какой тогда? Спортивный? Футбольный? Звучит забавно. Сердце только щемит. А так забавно, конечно. Главное, не расплакаться.
А то будет, как дура, стоять перед своими пацанами с зареванными глазами и красным носом…
Прощаться – так уж достойно! Ей даже вспомнились слова некогда любимой песни:
Вот-вот. Как будто про них. Но Алексей, видимо, так не считал. Деловито записал ее телефон, дал свою визитку, вписав туда номер полусекретного мобильника:
– Это только для своих. По нему и звони!
Уходить не торопился. Держал за руку и говорил, что будет очень скучать и что как только вернется, сразу позвонит…
Рита и верила, и не верила. Верила, потому что очень хотела верить. А не верила, потому что понимала: на отдыхе у людей одно настроение, а по возвращении все встает на свои места, ощущения забываются, жизнь захлестывает проблемами и каждодневной суетой… Не стоит себя распалять, надеяться, строить планы и мечтать…
В самолете они с Анькой напились, обе расплакались, прощаясь с таким прекрасным приключением и сожалея о его быстротечности… Потом уснули в обнимку, попеременно всхлипывая во сне, как дети, и шмыгая носами.
Но не успели приземлиться, как Аньке позвонил Анри из своего Парижа, и она, как безумная, заорала в трубку:
– Salue, mon ami! Mon cherie!
И где только словам таким научилась?! Вообще было непонятно, на каком языке разговаривали эти двое. Слова французские перемешивались с русскими, разбавлялись английскими… Все это перемежалось с восклицаниями, охами, ахами и прочими междометиями, выражающими радость, нежность и восторг!
Рита искренне порадовалась за подругу. Сама же, с грустью вспомнив об Алексее, написала ему послание: «Уже в Москве. Без тебя плохо. Целую. Жду». Ответ от него пришел моментально: «Слава Богу! Я волновался. Очень соскучился. Очень!»
Через два дня он был в Москве. Через три они встретились. И все закружилось уже по новому, по московскому сценарию, который они сами и придумывали, сами же и реализовывали. Это просто удивительно, как им на все хватало времени. У нее сессия, диплом. У него бесконечные деловые встречи, совещания, разъезды. Причем не только по Москве, но и по миру. Он почти всегда брал ее с собой. Рита сумела договориться в учебной части, и ей в журнале посещений ставили плюсики…
Так что объездила она с ним в тот год почти полмира. Для Риты, ведущей сравнительно скромный образ жизни, эти поездки были незабываемы. До встречи с Алексеем она отдыхала либо с мамой на Черном море, либо со студенческой компанией на Селигере. Один-единственный раз выехала за границу – в Испанию на чемпионат мира по футболу – и все. Весь список ее путешествий был исчерпан.
А с Алексеем она открыла для себя и Европу, и острова, и даже Африку, о которой мечтала с детства, но особенно не верила в исполнение своей мечты.
С появлением в ее жизни Алексея мечты стали сбываться. И путешествия ей теперь доступны, и одежда ее преобразилась, и, главное, у нее есть любовь! Она полюбила по-настоящему! Не впервые, чего уж греха таить?! Наверное, второй раз в жизни. Потому что первая ее любовь случилась в семнадцать лет.
Первая, она и есть первая! Сумасшедшая, безудержная, взахлеб, навзрыд! Но прошла и прошла. Хотя грустила Рита долго. Тогда она думала, что это навсегда! Что они будут жить долго и счастливо и умрут в один день. Но вышло немного иначе.
За Ритой в институте ухаживал аспирант. Его звали Иваном, он был намного старше ее, лет на восемь, наверное. Ухаживания его Рита отвергала, вернее, не замечала того, что нравится ему. Все ее мысли были заняты ненаглядным Валькой. Именно так звали первую любовь. Но Иван был терпелив, целеустремлен и маленькими шажочками медленно и постепенно приближался к Рите. Привозил ей сувениры из поездок, угощал шоколадом… Когда они сталкивались в студенческом кафе, всегда покупал ей чай, пирожное. Казалось бы, такие мелочи! Ну ничего особенного! Нельзя же не принять у человека мелкий сувенир. Глупо же упрямиться перед кассой и отказываться от угощения. Но получалось, что все-таки она принимала его знаки внимания. Да, вот такие мелкие, незначительные, ни к чему не обязывающие… И отказать сложно, и ухаживанием назвать трудно!
Но Ивану и важно было именно то, что отношения существуют. Непроявленные, завуалированные,
