Густая поросль зеленых кустов, всегда отделявшая жилые постройки от проезжей части, теперь превратилась в путаницу бесплодных колючих кустарников. Привычные светофоры тускло мерцали умирающим светом. И сколько ни смотри на них, красный свет не переключался, кроваво расплываясь в туманном сумраке. Сверкающие стеклянно-стальные фасады офисов, такие привычные и радующие в их родном Манхэттене, глядели мутными стеклами витрин и дверей, широкие тротуары были захламлены кучами вонючего мусора. Все замерло без движения. Только вдали, у поворота, затаилась пара желтых хищных глаз.
Эти глаза насторожили Ниту.
– Сюда, – сказала она, свернув под укрытие мощной гранитной стены дома с мертвыми окнами и безжизненно замершими дверями. Кит не отставал. Фред висел прямо над его плечом. Оба они с беспокойством озирались. Нита старалась держаться спокойно. Она решительно свернула за угол Сорок седьмой улицы. «Хуже вертолетов уже ничего быть не может, – уговаривала она себя. – Да и что плохого произошло? Мы целы и невредимы. Просто немного понервничали…»
Она едва успела отпрыгнуть в тень здания, услышав шум крыльев. Вертолет! Фред и Кит испуганно жались к стене. Несколько секунд они вглядывались в полумрак, отыскивая источник напугавшего их звука. И… ха-ха! В пяти шагах от них сел на тротуар голубь! Обыкновенный сизый голубь, по-домашнему воркующий. Он важно вышагивал, забавно подергивая головой. Он удалялся от них, занятый своими делами и заботами.
Кит подтолкнул Ниту локтем.
– Нервной ты стала, девочка, – хмыкнул он.
– Ладно, сам-то…
Световая струя в нескольких шагах от них выплеснулась из пасти водоразборной пожарной колонки. Покрытая ржавыми пятнами, в облупившейся грязно-желтой краске, висящей клочьями, она неожиданно заурчала, забулькала, будто захлебнулась водой, и выстрелила бледным, липким, длинным, как у жабы, языком. Голубь забился, мгновенно оплетенный жадной лентой языка, сдавленно курлыкнул и исчез в круглом отверстии, из которого молнией вылетела узкая лента и так же мгновенно спряталась. Лишь бугристое утолщение крана судорожно глотнуло. И снова перед ними торчал из мостовой безжизненный обрубок водоразборной колонки с бугристой грязно-желтой шеей и пустым отверстием для шланга.
Нита сжала кулаки. Она слышала, как рядом с ней Кит учащенно дышал и скрипел зубами.
– Представляю, что она сделает с какой-нибудь бродячей собакой, – сказал Кит, и его передернуло. – Но нам все же надо перейти на ту сторону…
И он вышел из тени.
– Я с тобой, – сказала Нита, стараясь не глядеть на ужасный неподвижный столбик. Она хотела еще что-то сказать, но вдруг онемела, язык ее прилип к гортани. Кит уже был на середине дороги, когда будто из-под земли появился громадный фургон-такси. Он буквально навис над Китом.
Яркая вспышка ослепила Ниту, отшвырнула ее назад. Что-то взорвалось, и фургон, накренившись от неожиданного удара, крутанулся на месте. Это спасло Кита. Машина лишь задела его и, злобно завизжав тормозами, скрылась за углом. Нита уловила ненавидящий блеск фар, скользнувший по ней и словно бы угрожающий. Нет, фургон не забудет их, он вернется! Но сейчас она не могла думать об этом. Кит лежал ничком и не двигался.
Нита подбежала к нему, нагнулась, пытаясь приподнять.
– Все в порядке, – простонал Кит, повернувшись на бок.
Нита схватила его под мышки, помогая встать. Рядом появился Фред.
– Прошу прощения, – тихо сказал он, – я, кажется, не рассчитал.
– Фред! Это ты саданул фургон? – догадалась Нита.
– Прошу прощения, – смутился Фред, – боюсь, что я излучил что-то вредное для Кита и для тебя. Некогда было разбираться. Я, правда, постарался снизить силу радиации. Но вы, люди, такие чувствительные. Всего лишь горстка космических лучей…
Кит страдальчески улыбнулся.
– Не волнуйся, Фред, эта штука могла наделать мне побольше неприятностей, чем пучок космических лучей.
Он встал, поморщился, потрогал содранную о камни мостовой щеку, пощупал коленку.
– У меня что-то с ногой.
Нита наклонилась, чтобы посмотреть левую ногу Кита, и охнула. Джинсы были располосованы, а под ними зияла длинная глубокая рана, идущая от колена к лодыжке.
– Очень больно?
– Нет. Саднит немного. Я думаю, это от бампера. Он был вывернут, искорежен и пропорол меня зазубренным концом. А тебе, Фред, еще раз спасибо.
– Ты все же уверен, что я тебе не навредил? – не унимался Фред. – Вы, люди, такие хрупкие… Крошечная доля радиации выводит вас из строя на целый день.
– Я же сказал, со мной все в порядке, – огрызнулся Кит. – Идем. Мы должны добраться до Книги Тьмы.
Пожарный гидрант опять крякнул. Нита обернулась. Круглый бугорчатый рот-кран шевелился. Вдруг он с визгом открылся и выплюнул на мостовую комок костей и голубиных перьев. И снова осел, закрылся, превратившись в неподвижную облезлую трубу, торчащую у тротуара в нескольких шагах от них. И все же от него исходила угроза, как от затаившейся змеи.
«А мне казалось, что страшнее, чем вертолет, ничего и быть не может», – с тоской подумала Нита.
Стараясь производить как можно меньше шума, две маленькие фигурки и слабая искра между ними, похожая на сиротливую звездочку, поспешили вперед. И тень поглотила их…
