называли по-разному. В одном месте это был Мастер Скорой Смерти, который «владеет ею, но сам не умирает, которого волшебство коснулось, но не сожгло, который не приносит весть, а лишь предвестник того, что свершится».
Вот таким загадочным был иногда Учебник. Нита вздохнула и стала бегло просматривать первую часть Песни. Вот стихи Ш'риии. Но Песню начинает Певец. Остальные собираются вокруг одиноко стоящей морской горы Кэрин Пик, или Морского Зуба. Тут же даны были ноты и рисунок движения кита, поющего Песню. В Учебнике приводился и перевод на Язык первых ее стихов:
Кровью окрасилось море, но я пою.
И тот, кто ее прольет, поет.
Голод терзает тело, но я пою.
И тот, кто жертвой падет, поет.
Вот самая древняя сказка, сказанье морских пучин,
Трагедии жуткой и радости бурной причина причин,
Вот слава и тайна, вот наши позор и печаль.
Так слушайте Песню Двенадцати, песнь Океана,
И явью предстанет далеких преданий и давнего времени даль,
Чтоб наша тоска не снедала и вас постоянно.
Впрочем, тут же появились и другие стихи. Много. Часть пролога. Песни каждого из Посвященных. И Слова Соблазна, которые должен петь Странник. Он-то, оказывается, и будет воплощением Одинокой Силы. Впрочем, Нита не должна вчитываться в строки его Песни. Молчаливая появляется почти в конце, когда никто, даже Странник, не осмеливается повторить Слова Соблазна, и прекращает все уговоры. Тот, кто исполняет партию Молчаливой, должен сам выбрать, на чьей он стороне, и тогда уже действовать…
Это была ее партия. Нита должна была выбирать и действовать. «И только-то, – с облегчением подумала Нита. – Всего несколько строк. Однако надо быть, несмотря ни на что, во все время исполнения Песни веселой. Странно… Почему бы это?»
Должна ли я принять этот ничтожный Дар?
Тайну смерти признать и потерять Власть?
Так пусть же узнают, кто принял удар,
Кто кровь и дыханье свое позволил украсть,
Чей голос и разум превыше ничтожной Игры.
Появится Некто, откроет, что скрыто от вас до поры —
Что явно и тайно дано не случайно —
Имя мое.
Не дозрела я для любви,
Зато для смерти созрела.
Пусть горло мое раздирает страх,
Свой удел принимаю смело.
В бледное тело зубы впились.
Пусть облаком алым колышется кровь.
Да, я не боюсь. Движенье и жизнь
Море вольет в меня вновь!
Нита не очень-то разобралась во всем этом. Впрочем, на месте будет видно… Она прочла еще несколько разделов, всевозможных указаний по постановке, о последовательном исполнении Песни… «Поющий партию Молчаливой переходит затем к ритуалу Жертвоприношения, сообразуя свои действия с тем, что происходит на том месте, где будет разыгрываться действо…»
Она бегло просмотрела все остальное. Снова Указания, в деталях описывающие «Принятие Жертвоприношения» Бледным Убийцей, затем Песню его, исчезновение Одинокой Силы, заключительную Песню оставшихся Десятерых… Почему их десять?.. Впрочем, она никак не могла сосредоточиться на работе. Кит…
– Нита-а!
За закрытым окном голос его звучал глухо. Она встала, прижалась носом к стеклу, чтобы разглядеть затаившегося в темноте Кита. Потом махнула рукой, веля ему отойти от стены. Несложное заклинание, позволяющее ей выбраться наружу, состояло всего лишь из одного слова. Нита произнесла его и прошла сквозь стену.
Вся отдавшись этому странному ощущению, будто преодолеваешь не толстую стену, а вязкую паутину, Нита забыла, что пол ее комнаты на метр выше уровня земли. Она ухнула вниз, как человек, ненароком ступивший в открытый люк. Кит едва успел поймать ее и сам еле удержался на ногах.
– Растяпа, – сердито фыркнул он, отряхиваясь.
– Полегче, Ниньо…
Он пихнул ее, но не зло. Насупившись, он стал усердно поправлять висящую у него на плече Сеть. Она мерцала, как клок тумана, пронизанный голубым звездным светом.
