больше не плакала, ее инстинкты глубоко спрятались, а интуиция притупила когти.
– Катька, я же свидетельница на этой свадьбе, идем со мной, Блинова, сейчас мы устроим дефиле. Модный показ. Самый экстремальный, – Инесса потянула Блинову за собой, увлекая тучное тело подруги к гардеробу с вещами.
Они долго крутились и вертелись перед зеркалом, выбирая наряды для налета на ненавистную свадьбу. Наконец Инесса подкинула Блиновой широкую юбку с подвязкой вместо пояса, просторную шифоновую блузу с золотыми прошивками, а себе оставила скромный наряд, элегантный, неброский. Джинсы с блестками и подворотами, блуза из креп-жоржета, шляпка-таблетка и лакированные ботинки. Две нарядные змейки из семейства сурукуку вскоре вышли из подъезда старинного дома. Блинова своим видом олицетворяла Немезиду. Настоящая богиня возмездия, карающая за совершенные преступления. Лишь изредка Немезида опускала голову, стараясь заглушить в себе бушующую ярость. Инесса взяла Катю за руку и крепко сжала безвольную кисть подруги.
– Кать, ты только нению не кинься исполнять на свадьбе, – сказала Инесса словно невзначай. Втихомолку она разглядывала Катино лицо. Опухшее и отекшее от слез и горя, оно напоминало лик вечной плакальщицы. Блинова великолепно играла роль самой лучшей исполнительницы скорбных песен при погребении умерших. Настоящая примадонна нении.
– А фто такое – нения? – лязгая зубами, проскрежетала Блинова.
И в эту минуту Инесса возненавидела всех брошенных невест, включая несчастную Екатерину. Блинова что-то жевала. Под сурдинку она стащила со стола что-то съестное и сейчас быстро грызла, как кролик, спеша проглотить кусок, пытаясь упрятать его от Инессиного гнева поглубже в горло.
– Блинова, прекрати жевать, – сказала Инесса.
И вдруг ее охватило тупое равнодушие, пусть Блинова ест, сколько желудок примет. Интересно, какой объем у него, пять литров, двадцать? Уже можно не злиться на подругу. Вдруг это блиновская душа еды просит, значит, нужно накормить ее, ведь душа при Блиновой осталась. Она не сбежала, не бросила ее, у Кати жених сбежал, женится, подлец. А душа при ней, никуда не делась. Это Инессина покинула свою хозяйку, и, наверное, навсегда.
– Нения – это скорбная песня. У некоторых народов родные или нанятые за определенную плату женщины плачут нению на похоронах. Кать, Коля не умер. Он всего лишь женится, и ты не будешь плакать на его свадьбе. Если начнешь рыдать и кидаться с кулаками на родственников невесты, я тебя сразу отвезу домой. Договорились?
– Ах-ха-а, – выдохнула Блинова и снова сунула что-то в рот.
Наверное, она выгребла из дома все печенье и сухари. Главное, чтобы этих сухарей хватило на весь свадебный процесс. Тогда волосы невесты останутся в целости и сохранности и пышная прическа не изомнется. Руки у Блиновой будут заняты. Надо заехать в магазин и купить еще что-нибудь. Хорошо, если горе можно заесть обычным сухарем. Хуже, когда горе запивают. Или залеживают его. Или, что еще гораздо хуже, загоняют глубоко внутрь. Блинова выбрала вполне безобидный метод лечения. Кажется, депрессия превратила Инессу в искусного манипулятора чужой душой. Веткина выбирает изгнанной невесте стиль поведения на свадьбе, наряды, макияж, поддерживает нетрадиционные методы борьбы с житейским недугом. Но Блинова уже перестроилась. Ей явно наплевать на чужие рефлексии по поводу манипулирования страданиями окружающих. Блинова манерно выгнула спину и капризно поджала губки, прищурила и без того опухшие глазки. И даже прекратила жевать. На секунду.
– Кать, ты что это вдруг, а? – спросила Инесса, упав лицом на руль, искоса наблюдая за волшебными изменениями блиновского лица.
Екатерина поправила манжету на мантилье. А Инесса покраснела. Стыдно-стыдно-стыдно. Почему-то Веткина видит в Блиновой одни недостатки, наверное, из-за ее буйного обжорства. А Кате так идет эта чудная мантилья – коротенькая и пышная. Мантилья скрыла в своих складках тучные формы уплетайки. Необычная накидка превратила неповоротливую Блинову в стройную красавицу. Когда Катя не жует и не сплетничает, она может быть вполне интересным собеседником.
Кабриолет благополучно выбрался на главную магистраль города и стрелой понесся по широким просторам Петербурга. Две девушки спешили на чужую свадьбу. Они спешили втроем – Инесса, брошенная Блинова и перламутровый кабриолет. Веселая компания. И тут Веткину осенило. Она вспомнила о главном. Что-то часто память подводит, скоро Инессе понадобится ляссе для головы. Памятка для воспаленного мозга.
– Кать, ляссе! – заорала Инесса, мчась по широкому проспекту, едва успевая за светофорами.
– Чего? – растерялась Блинова.
– Ляссе – закладка для книг. Я очень люблю это слово. Когда мне необходимо что-нибудь запомнить, я говорю себе: ляссе, Инесса. Затем повторяю три раза нужное мне слово. Слушай, вот как это звучит: ляссе – Натали Портман, Портман, Портман. И фамилию модной актрисы я буду помнить всю жизнь. Актриса может исчезнуть со звездного небосклона, а в моей памяти останется ее фамилия. Короче, мое ляссе – это узелок на память. Устный узелок. Ляссе воспитывает мозг, заставляет его пахать почти без отдыха, что весьма полезно для организма. Поняла, моя дорогая Блинова?
– Ничего не поняла, – честно созналась Екатерина, – у меня голова не работает. Во-первых, кто такая эта Натали Портман? Во-вторых, зачем тебе понадобилось это ляссе сейчас? Ты что-то забыла дома?
– Натали Портман – модная актриса. Она играла девочку-киллера в «Леоне». Фильм снял Люк Бессон. Сейчас Натали под тридцать. Но она недавно заявила в каком-то интервью, что Джад Лоу для нее уже перестарок. А ему всего-то тридцать два года. Я же влюблена в Джада Лоу, ты что, не помнишь этот анекдот? Я же целых три раза ходила смотреть «Холодную гору», Джада там очень много, он был во весь экран. Какая же ты некультурная, Блинова! – гневно воскликнула Инесса.
– С Джадом Лоу все понятно, а при чем здесь твое ляссе? Почему ты о нем заговорила? – Блинова капризно надула накрашенные фиолетовой помадой губы.
В краешках фиолетовых губ застряли сухарные крошки. Инесса вытащила из бардачка салфетку и вытерла блиновский рот. Екатерина доверчиво подставила свое лицо, не обращая внимания на то, что Инесса ведет машину одной рукой. Блинова в этот миг абсолютно не боялась смерти. Они могли разбиться обе, вместе, с одной душой на двоих. Екатерина доверчиво предоставила себя и свое тело в надежные руки Веткиной, она хотела, чтобы кто-нибудь о ней позаботился.
– Мое ляссе? Кажется, мы с тобой, Блинова, две дуры, забыли про подарки. Что обычно дарят на свадьбах? – Инесса со свистом пролетела на красный свет.
Гаишник даже не посмотрел в ее сторону, наверное, кабриолет превратился в невидимку. Инесса вдруг осознала, что больше не думает о деньгах и долгах, любви и ненависти, предательстве и искушении. Она думала о свадьбе, ведь там будет Бобылев. Сергей Викторович непременно предъявит общественности свое представительство на свадьбе Гришанкова. Во-первых, они с Колей друзья детства, во-вторых, Бобылев всегда присутствует на торжественных мероприятиях. В-третьих, он тоже свидетель, причем официальный. Бобылев является связующим звеном между работой и личным счастьем каждого сотрудника «Планеты».
– А мне нечего дарить. Разве что флакон с ядом кураре, – захрипела Блинова.
Веткина опасливо покосилась на нее. Из уверенной и красивой женщины Екатерина способна в один миг перевоплотиться в мерзкую и сварливую ведьму. В роскошной накидке очень удобно болтаться по городу верхом на помеле.
– Ну-ну, не надо нам никакого кураре, – сказала Инесса примиряющим голосом, размышляя, что же делать, свадебные гости приготовили дорогие подарки, а они с брошенной невестой заявятся с пустыми руками. Как там в песне: «И накрашенные, и страшные».
– Давай купим им каких-нибудь плюшевых мишек, – предложила Блинова, по своему обыкновению, совершеннейшую глупость, – огромных, мягких, за ними можно укрыться.
– Тоже мне, щит нашла, в бой за любовь все девушки идут с открытым забралом, – пробормотала Инесса, притормозив возле универмага на Сенной площади. – Идем, неприкаянная ты моя. Я знаю, что мы подарим нашим молодым.
Они прошли в ювелирный магазин. С владельцем магазина Инесса была знакома. Они познакомились на выставке. Хозяин ювелирной лавки предоставил для экспонирования некоторые украшения из коллекции магазина. Они удачно поладили. Ему досталось отличное место в выставочном комплексе, возле окна. Место
