– Вася что-нибудь придумает. Я не об этом. Он меня любит. Я тебе говорила, что мы встречаемся?!
– Двадцать пять раз.
– И ещё в двадцать шестой скажу: мы встречаемся! Ты же сама видела, как мы вчера танцевали!
– Романтично. Я за тебя рада. На самом деле.
– А уж как я за себя рада, – улыбнулась Лиза. – А когда к вам Рудик с Тором придут?
– Завтра.
– Как-то ты спокойно об этом говоришь. К тебе же придёт твой любимый Тор!
– Я рада, – улыбнулась в ответ и Лена.
В субботу вечером в квартире запиликал домофон. На часах было пять. С одним накрашенным глазом Лиза пулей рванула открывать дверь. Но на пороге стоял не Вася, а два парня. Один из них был высоченным и тощим, как жердь, наверное, это и был Рудик, в во втором она узнала Тора. С ними была девушка.
– Привет! – поздоровались гости.
– Привет, – отозвалась Лиза. – Проходите.
– О, привет! Привет! – это в прихожей появились Лена и Катя.
Лиза отправилась докрашивать глаз. Но руки её плохо слушались. Ей казалось, что Вася опять не придёт. Что время будет идти, а его телефон вновь окажется отключён, а она будет сходить с ума, как в субботу… Лизе уже заранее хотелось плюнуть на всё и убежать куда-нибудь далеко-далеко.
«Мы же встречаемся! Он больше не будет меня подводить! Это было один раз и то – случайно! – успокаивала она саму себя. – Любовь – это огромные качели…» Как приятно взлетать на них до небес, но как ужасно постоянно думать о том, что за взлётом последует и падение.
– Ну почему обязательно должно случиться что-нибудь плохое? – у самой себя вслух спросила Лиза, но ответа не было.
И тут вдруг запиликал домофон. На негнушихся ногах она прошла по коридору в прихожую и ответила:
– Да?
– Старкова, это я!
Это был Рябов. А значит, ничего плохого точно не должно было случиться. Лизино сердце заколотилось изо всех сил. Она заранее открыла дверь… Пока ехал лифт, казалось, прошла целая вечность. И вот Вася вывалился на лестничную клетку… с мешками, ещё бо`льшими, чем в прошлый раз, когда он приходил стирать.
– Привет, заяц! – Вася ловко притянул её к себе и чмокнул в щёчку.
После чего по-деловому скинул обувь и куртку и, словно был у себя дома, направился в ванную комнату. Он снова пришёл к ней стирать!
– Вася, но мы же собирались идти на открытие выставки? – робко напомнила Лиза.
– Да ну их, эти картины. Давай лучше дома посидим, чаю попьём, а? Твои на месте?
– Да, Катя и Лена у себя, у них гости…
Лиза расстроилась, но лихорадочно пыталась успокоиться и убедить саму себя в том, что дома посидеть – это тоже очень романтично.
– А что у тебя есть поесть? – загрузив с Лизиной помощью бельё и запустив машину, Рябов направился в кухню и распахнул дверцу холодильника.
– У меня есть борщ. Хочешь?
– Я хочу эти милые котлетки.
– Это Катины.
– Какая разница? Что вы, как буржуи живёте? Не подруги, что ли?
– Мы… – Лиза не знала, как объяснить Васе, что это чужое.
– Или тебе для меня жалко? Так я сейчас пойду в магазин и такого себе накуплю, что вам и не снилось. И мне для вас всех ничего было бы не жалко.
– Мне для тебя ничего не жалко! – быстро выпалила Лиза, испугавшись, что он уйдёт.
– Отлично, – обрадовался Рябов и, не успела она и глазом моргнуть, как он уже сунул сразу три котлеты разогреваться в микроволновку.
У Лизы всё похолодело внутри: что она потом скажет Кате, было совершенно непонятно.
– И вообще, что вы с Давыдовой нашли в этой Зайцевой? Вы такие красивые, женственные, а она – мужланка. Упёртая. И совершенно некрасивая. Я её вообще, как девушку, не воспринимаю, – Вася уже уселся за стол.
Лиза нарезала и подала хлеб, кетчуп.
– Может, ты картошки хочешь?.. – робко предложила она, чтобы не обсуждать Катю.
– А картошку я и в общаге поем, – улыбнулся Вася. – А ты-то почему не ешь?
– Я уже поела, спасибо.
– Садись тогда. Посиди со мной. Мне так приятно, когда ты рядом.
Лиза зарделась и присела рядом с ним на краешек табуретки.
– А почему тебя вчера в школе не было?
– Заяц, есть такая поговорка: меньше знаешь – лучше спишь. Не дуйся. Я тебе, правда, не могу сказать. У нас с пацанами одно дело было… Помнишь, мне в четверг позвонили? Ну да ладно. А что у тебя ещё есть в холодильнике?
Лизе пришлось показать.
– Я считаю, что девчонка должна уметь хорошо готовить, – заявил Вася, вытаскивая из холодильника огурец. – А тем более та, которая будет со мной. Я ведь люблю хорошо поесть. А ты неплохо готовишь. Я ещё в прошлый раз это заценил. Ты у меня – хорошая хозяйка!
Лиза снова зарделась. Не потому, что – «хорошая хозяйка», а потому что – «ты у меня».
– Мне приятно тебя накормить, – сказала она.
Ей уже было совершенно всё равно, что скажет Катя. В конце концов, она может сбегать вечером в круглосуточный супермаркет, купить котлеты и поджарить их для Кати.
– Я сначала на тебя даже внимания не обратил. Что, думаю, за деревня? – продолжал Вася. – А теперь вот разглядел: ты – особенная. Ты так тонко всё чувствуешь. Так ужасно жить в мире, где все глупы, слепы, где никто тебя не понимает. А ты понимаешь. Ты ведь меня понимаешь?
Лиза его понимала, да ещё как! Ведь она чувствовала то же самое: что все слепы и глухи, что никто её не понимает.
– Конечно. Я тоже так хотела встретить родственную душу…
– Душа моя, налей мне, пожалуйста, чаю, – улыбнулся Вася своей хитрой кошачьей улыбкой.
– Конечно! – и Лиза кинулась разливать чай.
– Мне было так одиноко в этом городе… А тебе?
– Мне тоже!
– Я, вообще, по жизни, очень одинокий. Никто меня не понимает. Думаешь, почему я всё время всех смешу, рассказываю байки – думаешь, это мне так весело? Нет! Просто люди злые, им ничего нельзя рассказывать, они тут же плюнут в душу. А поэтому я ношу маску. А на самом деле я – не такой.
– Я тоже! – обрадовалась Лиза. – Я тоже такая одинокая. Ленка вся в своих мечтах и теориях, Катя только о своём клубе и говорит, а я… Я тоже ношу маску. Как будто я – такая же, как все.
– Ты не такая как все, ты особенная!
– Ты тоже особенный, Вася…
У Лизы всё внутри дрожало. Она ни разу ни с кем не говорила о своём одиночестве. Только писала стихи. Да и те показывала только Давыдовой. А тут вдруг оказалось, что в этом мире есть ещё кто-то, такой же одинокий, как она. И ещё он сказал ей, что она –
– Конечно, особенный! Я – будущий великий журналист Вольдемар Побережный-Береговой. Ты думаешь, я – трепло? – Лиза так не думала, но он даже не дал ей слово вставить. – А вот и нет! Я уже был в редакции одной крупной газеты, и меня взяли в неё внештатным корреспондентом. Вот так! Я скоро начну статьи писать.
