понравилось Эллочке, благо магазин принадлежал Окуневу.
– Ну, потерпи, дорогая, – шептал Сергей, наклоняясь, ей в ухо, – уже скоро.
«Багамы или Мальдивы? – загадывала Эллочка. – Или это уже не модно? Ах, главное – не опростоволоситься. Может, теперь отдыхают только в Папуа – Новой Гвинее?»
Последние три часа их поездки машину нещадно трясло, но Эллочка, свернувшись калачиком на широком сиденье, ничего уже не замечала – она спала.
– Дорогая, просыпайся, мы приехали.
Эллочка, сонная, мало что понимающая, вылезла из машины и тут же провалилась по щиколотку в своих туфельках от «Dolce & Gabbana» в рыхлую землю.
Джип стоял на краю картофельного поля. С противоположной стороны к полю прилепился деревенский домик, откуда им радостно махала рукой какая-то бабулька. Справа торчали три кривые яблони, под которыми стояла и равнодушно жевала жвачку корова.
Эллочку едва не хватил кондратий.
Окунев восхищенно оглядел пейзаж, вдохнул воздух всей грудью и гордо произнес:
– Красиво?
Эллочка, чтобы не упасть, прислонилась к машине.
– Ты не представляешь, как надоели все эти Багамы, Мальдивы. Я ведь русский мужик. Дед мой был простым крестьянином... И мне вдруг так захотелось провести отпуск на земле. Пить по утрам парное молоко. Представляешь, только ты и я... Будем спать на сеновале... Купаться на закате в речке...
– Это прекрасно, – сказала Эллочка, которую с детства готовили к преодолению жизненных трудностей.
И когда корова, незаметно подойдя сзади, методично стала зажевывать ее платье, Эллочка, зажмурившись от страха, деловито шлепнула ее по морде.
– Милая, поаккуратней с коровой, я плачу за ее аренду тысячу баксов в неделю...
