которое возникло в середине 70-х годов.
Пожалуй, это был единственный период в истории нашей страны, когда кино не опускалось до уровня зрителей, а подтягивало зрителей до себя. Фильмы, которые снимались для высококультурных людей, потом отправлялись в деревенские кинотеатры. И там простые люди их тоже с интересом смотрели и повышали свой культурный уровень.
В те же 60-е вышла первая экзистенциальная картина Петра Тодоровского с замечательным названием «Никогда». Название казалось странным, потому что главным словом шестидесятников было слово «всегда». И вдруг появилась картина с названием «Никогда». Когда шестидесятники задали себе первые вопросы, они сами столкнулись с этим «никогда». И можно сказать, что во всех фильмах «оттепели» звучит гамлетовский вопрос – «быть или не быть». Даже в «Весне на Заречной улице» есть этот вопрос: одиночество в глазах у героини, и люди вокруг нее, потому что «наши люди» всегда поддержат, «наши люди» всегда защитят.
При всех этих метаниях и постоянной войне властей и искусства «на полку» фильмы практически не клали. Это началось в 1966 году и ужесточилось после событий в Чехословакии.
Если почитать стенограммы худсоветов 60-х годов, тоже просто не верится – там работали свои же коллеги, и все хотели, чтобы фильм был бы лучше. Шло нормальное обсуждение, очень доброжелательное. Какая большая разница с 70-ми годами, когда фильмы начали буквально «топить»!
Кроме расцвета советского кинематографа в 60-е годы, на экранах начали появляться и культовые зарубежные фильмы. Вышли «Ночи Кабирии» и «Дорога» Феллини, «Земляничная поляна» Бергмана, «Пепел и алмаз» Вайды, «Дайте мужа» Дзаккео, который у нас шел как «Утраченные грезы». Многие из них стали настоящим потрясением для зрителей.
Расцвели в 60-е и национальные киностудии. Там начали работать Шепитько, Кончаловский, Сахаров – они и подняли национальные студии. В 50-е годы там работали в основном русские режиссеры так называемого «третьего эшелона», которые были не нужны в Москве и Ленинграде. Национального кинематографа фактически не было. Первыми в 60-е годы проявили себя Литва фильмом «Никто не хотел умирать» и Грузия. Они и стали лучшими национальными киностудиями на все оставшееся время советской власти.
В эти же годы появились и эротические сцены в фильмах. Первой из них можно считать сцену в «Сорок первом», где герои сидят голые и обсыхают. Извицкая там снята как сейчас бы сказали «топлес», правда, сбоку, но все достаточно понятно, чтобы сцену считать действительно эротической. Потом в 1967 году вышел фильм «Еще раз про любовь», где есть уже настоящая постельная сцена.
Из чего же вышло кино «оттепели»? На какой почве оно выросло? Из неореализма, конечно, и прежде всего из замечательного плота, который плыл по Яузе. «Верные друзья» были сняты летом 1953 года, и они открыли дорогу новому кино. А вскоре уже на мировые экраны прорвался фильм «Летят журавли» и показал всему миру, что такое советское кино. Вышел фильм «Чистое небо», настолько жесткий и образный, что его можно назвать отражением XX съезда.
Фильмы «оттепели» востребованы и сегодня, причем их прекрасно понимает и современная молодежь. В Москве есть даже модный клуб, где молодежь сначала танцует под рейв-музыку и хаус, а потом смотрит фильмы 60-х годов. В основном, конечно, комедии, такие как «Кавказскую пленницу» и «Бриллиантовую руку», но не только.
Вообще есть такое ощущение, что кинематограф «оттепели» перестал устаревать. Фильмы 20-х, 30-х давно не актуальны. В 60-е даже кино 30-х годов воспринималось как абсолютно устаревшее, а ведь прошло каких-то два-три десятка лет. А кино 60-х сегодня воспринимается как современное, нормальное и понятное.
Может, это потому, что во времена «оттепели» кино делалось по-честному, с высоким художественным самоконтролем? И с любовью[12].
Хрущев и церковь. Антирелигиозная кампания
«Мы продолжаем быть атеистами и будем стараться освободить от религиозного дурмана большее количество народа».
Попытки расправиться со священниками, запрет на колокольный звон, пропаганда атеизма – все это было во времена Хрущева. Число монастырей и православных храмов в Советском Союзе резко сократилось. Позиция первого секретаря в отношении церкви прекрасно видна и по его высказываниям.
Наступление Хрущева на церковь началось осенью 1958-го, когда вышло несколько постановлений. Партийным и общественным организациям было предложено развернуть наступление на религиозные пережитки в сознании и быту советских людей. Был повышен налог с земельных церковных участков, включая даже кладбища при монастырях. Из библиотек исчезли религиозные книги. Власть пыталась не пустить верующих в святые места: рядом с ними или даже прямо на их месте устраивали свинарники и мусорные свалки. 8-го мая 1959 года был основан журнал «Наука и религия», и началась кампания про пропаганде агрессивного атеизма, сродни тому, что уже было в 20-е годы.
В конце 50-х Хрущев запретил колокольный звон, разрешенный Сталиным осенью 1941 года. Попытки церковнослужителей противостоять этому запрету успеха не имели. Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, в миру Борис Ярушевич, сравнивал хрущевское наступление на церковь с преследованием, которое было до Великой Отечественной войны. Хрущев митрополита ненавидел и позже добился его смещения.
Закрыть храмы и монастыри удавалось не везде. Так, попытка ликвидировать Речульский монастырь вблизи Кишинева превратилась в настоящее побоище. А когда указание о закрытии привезли в Псково- Печерский монастырь, архимандрит Алипий, в миру Иван Воронов, бумагу разорвал и сжег и сказал, что лучше пойдет на мученическую смерть, чем закроет обитель. Паства окружила здание плотным кольцом, милиционеры стреляли по людям, один человек был убит, несколько ранено. Но монастырь все же отстояли. От этого монастыря Хрущев и его приближенные в итоге тоже отстали.
Советские власти усилили давление на Троице-Сергиеву лавру – милиция и люди в штатском провели там акцию запугивания. В день памяти святого Сергия Радонежского 8 октября 1960 года они задержали многих верующих и арестовали их, требуя, чтобы те больше в лавру никогда не приходили. Спустя год закрыли Киево-Печерскую лавру, и даже туристов в нее не пускали. А вот работу двух женских монастырей в Киеве остановить не удалось.
В 1961 Хрущев потребовал сместить митрополита Николая, чья критика в адрес Первого секретаря ЦК Компартии становилась все жестче. Тому было предложено переехать на кафедру в Ленинград или Новосибирск. Митрополит отказался, заявив, что как любой гражданин Советского Союза имеет право жить по месту прописки – в небольшом доме рядом с метро «Бауманская», где ему помогала по хозяйству некая женщина-медсестра. В доме она исполняла обязанности экономки. Некоторые историки считают, что женщина была завербована и при первом сердечном приступе митрополита осенью 1961 года вызвала не обычную районную неотложку, а ту, которую ей приказали. Николая Ярушевича отвезли в больницу, где он умер при странных обстоятельствах.
Так в 1958–1964 годах закрыли больше четырех тысяч православных храмов. Кульминацией нападок Хрущева на церковь стал взрыв Преображенского храма в Москве в начале июля 1964 года под предлогом строительства метро. Очевидцы вспоминают, что церковь будто поднялась над землей и рассыпалась. Люди в слезах брали кирпичики на память. Некоторые верующие считают, что отставка Хрущева была не случайной именно 14 октября 1964-го в день Покрова Пресвятой Богородицы – возможно, так Бог воздал первому секретарю за кощунственные и циничные действия против церкви.
«Скоро мы покажем последнего священника по телевидению».
Разумеется, в истории взаимоотношений Никиты Сергеевича Хрущева с церковью существует огромное количество слухов и легенд. Частично это объясняется тем, что основные исследования проблем религиозной жизни в СССР проводилась западными советологами, такими как Джейн Эллис или Поспеловский, у которых не было точных источников и архивных данных. Зачастую они просто оперировали слухами, которые потом вошли в научные труды и многими стали восприниматься как точная и доказанная информация.
Можно ли говорить, что это был один из самых тяжелых периодов в истории церкви? Безусловно. Но когда говорят «хрущевские гонения», то часто забывают о том, кто действительно разрабатывал эти планы. А занимался этим главный идеолог компартии Михаил Суслов. И он дважды предпринимал наступление на
