шишковатого фаллоса, после чего и фаллос, и его хозяин сразу утратили гонор и погрузились в глубокую печаль, гуманно прерванную Петренко, опустившим на затылок потерпевшего пистолетную рукоять.
Пока Валерий освобождал Таню, Петренко деликатно смотрел в сторону, повернулся только тогда, когда девушка запахнула халат.
– Ну как, цела? – спросил он.
– Цела,– ответил за нее Васильев.– Что с ее папашей?
– Живой,– лаконично ответил Петренко.– Везучий ты, Валерка! Везучки твоей на троих хватает!
Таня подошла к Мирону и злобно пнула его пяткой:
– Коз-зел!
Глаза у нее были злые и сухие.
Мирон заурчал, сделал попытку приподняться. Таня пнула его еще раз, в ухо.
– Надо бы его зафиксировать красиво и элегантно,– озабоченно произнес Петренко.
– Красиво и элегантно? – Васильев подумал немного и полез в ящик туалетного столика, куда ссыпал всякую мелочь.– Где-то у меня был подходящий инструмент…
Через некоторое время приведенный в чувство неудачливый насильник был зафиксирован в интереснейшей позе: на четвереньках, бледной задницей кверху, лбом – в пол. Поза оригинальная, но наиболее удобная, если большие пальцы рук соединены миниатюрными наручниками, цепочка которых привязана внатяжку к оконной ручке.
– Вот теперь тебя люблю я,– пропел Петренко и звучно шлепнул Мирона по ягодице.
– Тихо! – потребовал Васильев.– Я звонить буду.
Несколько минут потребовалось, чтобы выяснить телефон Горшкова. Не одного из тех, что стоят в приемной депутата, а того, который он носит в кармане.
– Горшок! – рыкнул в трубку Васильев.– Ты что, войны хочешь? – и, не дожидаясь ответа.– Будет тебе война! Ты меня понял?!
– Какая война? Кто это? – ошарашенно спросил Горшков.– В чем, собственно, дело, я не понимаю?
– Ах ты не понимаешь? – протянул с издевкой Васильев.– Так я тебе сейчас растолкую, придурок! Ты думаешь, если я один раз тебя отпустил, не шлепнул, на второй раз так же будет? Я из тебя цыпленка табака сделаю! Во всех позициях!
– Кто это? – почти взвизгнул Горшков. И тут же, уже не в трубку: – На, возьми, это тебя!
– С кем я говорю? – холодно спросил уже знакомый Валерию голос.
– А ты догадайся, Машина! – насмешливо произнес Васильев.– Я думал: ты умнее, два раза на одни грабли не наступаешь.
– Ты правильно думал,– ледяным тоном произнес противник Васильева.– В чем дело?
– У меня тут твой дружок валяется. Мирон. Что скажешь?
– Пока ничего,– спокойно ответил Машина.– Продолжай.
– Сейчас ты скажешь, что к моей девушке он по собственному почину ввалился? – с иронией проговорил Валерий.
– Я его не посылал,– сухо произнес начальник службы безопасности депутата Горшкова.
– И у тебя не будет ко мне претензий, если я сейчас сломаю ему шею? – поинтересовался Васильев.
Молчание. Достаточно долгое, чтобы предположить: Машина решил посоветоваться с хозяином. Наконец Васильев снова услышал в трубке его дыхание.
– Да,– неохотно произнес Машина.– У меня не будет претензий.
– Тогда все,– сказал Васильев.– В будущем присматривай за своими обезьянами получше. Второй раз не спущу.
Машина не удостоил его ответом, просто отключился.
Васильев присел на корточки.
– Плохие новости, Мирон,– сказал он насмешливо.– Сдали мне тебя со всем дерьмом и потрохами. Что скажешь?
– Пошел ты!..– процедил бандит.
– Га! – воскликнул Петренко.– Оно разговаривает! – и отвесил Мирону пинка.
– Как ты думаешь, Танюша, что мы с ним сделаем? – спросил Васильев.
– Яйца ему отрезать! – мстительно заявила девушка.
– Ну-у-у! – укоризненно протянул Валерий.– Мы же не звери! – И подмигнул Петренко.
– Да если хочешь знать, если бы он…
– Мы сделаем лучше,– не обращая внимания на ее реплику, продолжал Васильев.– Мы его продадим. Как ты думаешь, Сашок, сколько мне дадут за такого крупного мужчину? Я думаю, тысяч пять дадут, как считаешь?
Пленник притих. Прислушивался.
– Навряд ли,– усомнился Петренко.
– А рублей?
– Ну, если на вес – то может быть,– Петренко ухватил пленнику за складку сала на боку.– Собачек кормить, к примеру. Или свинок…
Снизу донеслось невнятное бормотание. Пленник считал, что его мясо можно использовать с большей пользой.
– А ведь он прав,– внезапно произнес Васильев, вспомнив, как он распорядился судьбой еще одного хорошо упитанного представителя криминальных структур.– Я думаю, имеет смысл продать его мозги, а не сало.
– Тю! Сколько там тех мозгов!
Но Валерий уже не слушал, набирал телефон своего криминального тезки.
– Васек,– сказал он.– Здорово. Скажи, пять штук деревянных тебя не разорят? А твой большой вождь господином Горшковым еще интересуется? Рядом со мной в интересной позе один кабанчик стоит. Мироном зовут. Ах даже знаешь! Отлично! Нет, с Горшком – никаких проблем. Он мне его отдал… За долги. Берешь? Ну, тогда подошли кого-нибудь…– Он продиктовал адрес.– Жду.
Васильев сложил телефон и повернулся к Петренко:
– Вот,– сказал он весело.– А ты говоришь: вряд ли! Танюха, ты что, плачешь?
– Ты его отпускаешь,– всхлипнула девушка.– А если он снова придет?
Валерий обнял ее, шепнул в ушко:
– Ты когда-нибудь видела ходячую свинину?
– Нет.
– Правильно. Свинина ходить не умеет. Ее или едят, или закапывают в землю, если недоброкачественная. А это,– он кивнул на коленопреклоненного Мирона,– особо недоброкачественная говядина.
ЭПИЛОГ
– Мне было бы проще его устранить,– сказал Васильев.– Вместе со всей компанией.
– Не годится,– Николай Николаевич покачал головой.– Мы окажем вам максимальную техническую поддержку. У вас будет полная информация по всем персонажам. Остальных вы можете зачистить, но этот нам нужен живым. И скомпрометированным.
– В таком случае, почему бы вам просто его не задержать? – усмехнулся Валерий.– Подбросьте ему пакетик с героином – и никаких проблем.
– Не надо иронизировать. Задержать мы его можем, но вынуждены будем выпустить, может быть, уже через час, потому что давить на нас будут с самых высоких вершин.
– А я думал, вам теперь закон не писан,– Валерий усмехнулся еще шире, но его собеседник остался серьезен.
– Вы ошибаетесь, Валерий. Такой акт потребует одобрения руководства. Кроме того, нам нужен не столько он сам, сколько его показания. Причем раньше, чем его покровители-компаньоны наверху успеют принять меры. А утечка информации происходит нынче именно с самого верха. На среднее звено я полагаюсь больше, чем на больших начальников. Если бы дело обстояло иначе, Валерий, то и вы были бы мне не нужны.
